Пересветов: Нам прощать не понятно. Кто прощает – таких не видал. Меня на стенке ждут…

/Пересветов уходит. Появляется старпом./

Старпом: Здесь, отец Николай? Чудеса одни, как быстро вы корабль изучили… Вот этот самый кубрик и хотел показать вам. Пожалуй подойдет…

/Находит, в углу за люлями, крепкое древко с свернутой вокруг него политической картой./

о. Николай: На всяком месте можно достойно славить Бога…

Старпом: Политическая карта мира… /вешает на переборку/ Наверное здесь проводились политзанятия личного состава…

о. Николай: А почему: «наверное»?.. Вы недавно на корабле?

Старпом: Здесь все недавно.

о. Николай: По какой же причине?

Старпом: Да, как сказать… По флоту бродили разные слухи… История недобрая и вместе с тем очень странная. Но, правда была в том, что четыре года назад, на этом самом эсминце произошел мятеж… Одного матроса убили…

о. Николай: /резко/ Кто убил?!

Старпом: Не могу знать. Что с вами, отец Николай? Неизвестно конечно. То ли не нашли, то ли замяли. У нас ведь так… Впрочем, я особенно и не влезал в подробности. Знаете… Начальству следует реже задавать малоприятные вопросы. На «сторожевике» в то время служил. Вызвали. Звёздочку прилепили и прислали сюда.

о. Николай: Так совсем на корабле и нет никого из старого экипажа?

Старпом: Известное дело – никого. Морской закон! Раз случился бунт: командира с замполитом понижают в звании, экипаж расформировывают… Да, вам-то зачем? Вы для нас – Новая Эпоха!

о. Николай: Вообще… так. Пастырю надлежит разуметь пасомых…

/Старпом рассматривает политическую карту мира./

Старпом: Как много кровавого цвета… Советский Союз…

/Быстро входит Державцев./

Державцев: Держава была, а теперь огрызок!

Старпом: Товарищ командир!..

Державцев: Отставить, старпом! Если матросы закончили погрузку швартовых, то распорядись с малым сбором.

Старпом: Есть!

/Уходит./

Державцев: Время вы выбрали, однако, для проповеди… скажем так, не подходящее, Николай Александрович. Висим на волоске. Того и гляди: борт прорубит. Шторм не шуточный. В такие минуты, знаете, смерть в лицо улыбается…

о. Николай: Вот как раз эти минуты и есть то самое время, когда и о жизни, и о смерти задумывается человек…

Державцев: В гавани объявлен Декрет раз. Дежурство и вахта заступили по походному. Так что многих «прихожан» не досчитаетесь. Вам уже выдали спасательный жилет?

о. Николай: Да. Благодарствую.

Державцев: Форма одежды у вас не кстати… Недолго ко дну пойти, если придется. Запутаетесь в рясе, и… Ну, да даст Бог до того не дойдет.

о. Николай: Дорогой Михаил Тимофеевич…

Державцев: …Товарищ командир.

о. Николай: Дорогой, товарищ командир, вас все же беспокоит не моя форма одежды?

Державцев: Не буду скрывать… Да! Я пришел, чтобы услышать проповедь. И хочу знать чему вы собираетесь учить моих моряков?!

о. Николай: Ничему худому. Милосердию к ближнему и любви к Богу. Тому на чем основывается всякая жизнь во Вселенной.

Державцев: Это меня и не устраивает. С вашей идеологией недалеко превратить матроса в ягненка… А там и ЧП.

о. Николай: А годковщина вас устраивает?! Издевательства и надругательства над людьми вас устраивают?!

Державцев: Здесь служат не люди, а матросы! И потрудитесь следить за тоном, священник. Перед вами командир боевого корабля, а не смиренный отрок.

о. Николай: Я провел почти всю ночь, без сна, в составлении проповеди выдержанной по всем правилам гомилетики…

Державцев: /с раздражением/ Да поймите же вы, небесный человек! Матрос, осмелившийся пойти за вами, будет терпеть притеснения во сто крат более худшие чем предписывает ему теперь внегласный морской закон!