– Я этот месяц пролежал в больнице, меня там отмыли, и даже постирали мою одежду, я отоспался, наконец-то. Меня с работы навещали, еды приносили, денег. Только уволили. Как выйду из больницы – буду новую работу искать. И кормят меня так, как я никогда не ел. У меня теперь есть немного денег, мне может быть хватит на то, чтобы комнату где-нибудь снять.

Я же с пятого этажа выпал.

После этих слов с пятого этажа выпала я. Причем приземлилась на голову и никак не могла понять, как собрать мысли в какую-нибудь маломальски упорядоченную колонну. Они метались в голове, как рой ос, разворошенный чьей-то длинной палкой против часовой стрелки.

– Дружок, подожди, как упал? Что случилось? Что со здоровьем?

Теперь уже я тараторила, путалась и торопилась. А он, наоборот, успокоившись, выпустив как из пулемета свои новости, стал рассказывать чинно и размеренно, как малому ребенка.

– Вы же помните, что я работал в фирме по установке окон?

Я смогла только мотнуть ошалевшей головой.

– Мы устанавливали окно на пятом этаже, нечаянно я оступился, и выпал вместе с окном. Лечу и считаю: пятый, четвертый, третий. Дальше посчитать не успел, потому что мне стало страшно, я представил, как мои мозги разлетаются по асфальту, и я потерял сознание. Очнулся уже в больнице. Пока я летел с третьего по первый этаж, это мне потом рассказал сотрудник полиции, который опрашивал свидетелей, я встретился с деревом. Тополь был хрупкий, но с большими сучьями, я оделся на одну из сломанных веток и пробил легкое, поэтому мне еще трудно дышать. Но больше никаких повреждений у меня нет, даже ушибов. Мне сказали, что я в рубашке родился, и у меня теперь все будет хорошо. В больнице мне все рады, все ходят меня проведывать, подкармливают.

Пока длился этот рассказ подошел еще один участник процесса – представитель администрации города, и мы уже вдвоем сидели и раскрыв глаза до широт необыкновенных.

Поскольку работа в должности не предполагает большого доверия и все факты подлежат проверке, отойдя в сторонку, позвонила главному врачу, поручив ему подтвердить или опровергнуть эту фантастическую историю. Звонок не заставил себя долго ждать.

– Да, все верно, есть такой Иванов, да, упал с пятого этажа, повезло парню, легкое подлечим, молодой еще, здоровый.

Тут шокированные зрители и один актер приглашены в зал судебного заседания. Права, отводы, заявления, ходатайства, укоризненный взгляд судьи в сторону прокурора, говорящий: «Господин прокурор не знает текущей судебной практики? Уже ведь был рад отказов в удовлетворении исков! Зачем вновь привели великовозрастного сироту в суд?» Эти и другие незаданные вопросы огненными стрелами так и летели, заставляя чувствовать себя между долгом, совестью и справедливостью.

Процесс в это время еще не фиксировали аудиозаписью, поэтому очень часто в суде могли себе позволить и вольные отступления. Такое отступление сегодня должно быть в процессе. Историю Иванова я рассказала судье от начала в прокуратуре и до сегодняшней встречи в прокуратуре. Представитель ответчика в своей речи уже почти просительным тоном говорила срывающимся голосом о том, что иск нужно удовлетворять, что обжаловать ни у кого рука не поднимется, что бог с ней этой судебной практикой, давайте вернем веру в государство и справедливость для одного отдельно взятого Иванова.

Иванов же сидел спокойный, уже радостный от того, что сидит чистый, накормленный, даже с парфюмом, которым на него брызнули сочувствующие больные, лежащие в стационаре, с деньгами, которые ему дал бывший уже работодатель в качестве возмещения вреда, которого ему хватит для аренды комнаты на целый месяц, но это все потом, когда его выпишут из больницы, что ему не надо возвращаться сегодня в машину «пятерку», покупать бензин, и прогревать машину каждый час, чтобы проснуться утром и идти зарабатывать на очередную канистру бензина. Легкая улыбка играла у него на лице, и, казалось, он был не с нами, а где-то в другом, более благосклонном к нему, измерении.