– Видите ли… Пропала дочь королевы Элизабет. Её везде ищут и не могут найти. Может, вы видели её или что-нибудь знаете про то, куда она подевалась?

–Франц, а у Её величества разве есть дочь?

– Извините его, он совсем того, этот Альберт. Даже не знает, что у королевы дочь есть… – разгневанный Франц адресовал последнюю фразу Альберту. Потом он продолжил говорить, снова обращаясь к гонцу: – В любом случае, мы не слышали и не видели ничего заслуживающего внимания… Мы же вон где находимся – на глубине, в темнице, до нас все новости доходят только на утро…

– Ну, ладно… Извините, что потревожил, – сказал расстроенный Гэвин, уже собираясь уходить.

– Стойте! – вдруг остановил гонца Франц. – Я тут поймал… одну преступницу сегодня ночью, сообщите об этом королеве. Ей тоже полагается казнь… Решиться спасти этого… мальчишку-еретика, ворвавшись в темницу – такое явно ей с рук не сойдет.

Гонец в раздумьях замолчал, но потом всё же решил задать Францу важный вопрос.

– На сколько лет выглядит эта преступница?

– Девчонка, она сверстница того еретика. Лет так десять-одиннадцать…

– Хм… – гонец вспомнил последние слова королевы, обращённые к нему: «А теперь направляйся в темницу и выведай, не знают ли охранники что-нибудь про мою белокурую оранжеглазую десятилетнюю дочь».

– Что такое, гонец? – спросил его Франц.

– Покажите мне эту преступницу… Возможно, что это и есть королевская дочь… Все варианты, даже самые невероятные, нужно учитывать и проверять.

Франц, Альберт и Гэвин направились в сторону шестьдесят четвёртой камеры.

Туда, где были заключены наши герои. А когда пришли, увидели такую картину: Ганва спала на груди у Сифа, обняв его за шею, а мальчик неподвижно сидел, уперевшись щекой в макушку Ганвы, и нежно поглядывал на спящую.

Сиф был встревожен приходом Франца, Альберта и гонца.

«Что им здесь нужно?!» – в мыслях спросил он себя.

Тут Франц подошёл ближе и, поднеся факел к лицу Ганвы, спросил у Гэвина, не это ли королевская дочь. Гонец внимательно посмотрел на Ганву и радостно воскликнул:

– Да-да, это она!

Ганва проснулась из-за всего происходящего и сонно спросила своего нового приятеля:

– Что происходит, Сиф?

– Я не знаю, Ганва. Только ты не волнуйся, я надеюсь, скоро всё уладится… – сказал шёпотом он.

Тут Франц взял Ганву за запястье.

– АЙ! – вскрикнула девочка от неожиданности.

– ФРАНЦ, НЕМЕДЛЕННО ОТПУСТИТЕ ЕЁ! – Кандалы на руках не давали Сифу сдвинуться с места, поэтому он мог лишь яростно кричать. – ЗАЧЕМ ОНА ВАМ ПОНАДОБИЛАСЬ?! ВЫ ВЕДЬ САМИ ЗАКЛЮЧИЛИ ЕЁ ЗДЕСЬ, В ТЕМНИЦЕ! Зачем?!

– Франц, неужели это правда? Вы сами, по собственной инициативе, ничего не сообщив начальству, посадили девочку в темницу без суда и следствия?! Дочь… королевы?

Франц не хотел говорить на эту тему, поскольку считал своим долгом задерживать и заключать под стражу всех, кто вел себя неподобающе. И ждать, пока наверху примут решение, он не собирался. Он всегда был нетерпелив и горяч.

II

– Моя обязанность – охранять, – заговорил наконец Франц. – И я должен задерживать даже таких наглых и уверенных в себе детишек. Я не воспитатель, я не родитель, который всего-навсего отправит в угол. Я – страж.

Я тот, кто защищает этот свет от нечестивых уродов, держа их в темноте и под замком. Я охраняю спокойствие крестьян, дворян, духовенства и правительства.

И для меня преступник – в любом возрасте преступник, потому что каждый может в любом возрасте оказаться в таких обстоятельствах (например, плохое воспитание, унижение, поражение тебя как личности, а также связь с плохими людьми), которые ведут к нарушению закона. Сначала по мелочи: украденное на рынке яблоко, драка со сверстниками до крови и увечий, прогул церковных богослужений… А потом по-крупному: кража имущества у дворян и благочестивых людей, убийства ради развлечения, отступление от веры и в итоге – вступление в Секту Тени… – Франц повернулся к Сифу, грозно глядя на него. – Пусть меня казнят за это, пусть. Я всё равно буду верен своему делу. Ведь я его исполняю, как будто несу священное бремя. Оно – моё. И я его не брошу даже в тисках смертельных пыток. Раз пошёл по дороге, выбранной тобой обязанности, – так дойди до конца этого пути. Ибо если ты свернёшь с него, то чего-то стоящего ты явно не достигнешь, а получишь только обрывочные умения и навыки, которые в будущем тебя не поведут за собой, не помогут преодолеть дебри трудностей, что требует опыта. Поэтому изменить своему делу – значит обречь себя на тяжкие испытания.