— А чего они меня играть не берут? — пожала плечами Аделин. — Взяли бы — я бы к ним не заедалась.

И эту логику было ничем не перешибить, увы. Мадлен со страхом думала, что будет, когда Аделин сравняется шестнадцать и ей придёт время искать жениха, но до этого момента оставалось ещё восемь лет. Что-нибудь да придумает.

А пока нужно было убедить деву снять принцессино платье и сложить его обратно в коробку — например, до завтра, там, говорят, для всех детей сделают какое-то отдельное развлечение.

11. 10. Три розы

Сестрица Катрин очень любила устраивать праздники, сколько Жиль её помнил. У неё всегда всё было красиво, пышно, торжественно и волнительно. Вот и сейчас — ну, подумаешь, жених к девчонке приехал, но Катрин улыбалась и говорила: эти дни в родном доме Лионелла должна запомнить на всю жизнь. Что бы ни случилось в её жизни — у неё за спиной семья, она не одинока. Мы с ней, мы за неё. И пусть все это видят и мотают на ус, и мой любимый будущий младший зять — первым номером, усмехалась она.

О да, у Катрин уже есть один зять, наследник герцога де Лока, и он по струнке ходит. А обеих невесток она по-хозяйски подгребла под крылышко и опекает, даром что и одна и другая из правящих семейств, обе сёстры королей. Но для Катрин обе принцессы теперь были дамами из семьи Вьевилль, и это значит — обе они должны быть веселы, счастливы и благополучны, потому что их благополучие — это благополучие внуков Катрин, и точка.

Зять-маршал посмеивался, мол, ни за что не стал бы воевать с таким противником, как богоданная супруга. И благодарил бога за то, что Катрин ему супруга, а не кто другой.

В большом зале Пале-Вьевилля сегодня было всё — и накрытые столы, и цветы, и музыканты, и толпа гостей. Жиль прибыл во главе небольшой армии и подумал ещё, что, может быть, зять-маршал не был так уж неправ, когда сосватал ему троих парней в свиту. Сейчас с ними, да с Жакеттой и с её женихом он выглядел внушительно. Они приблизились к голове зала, приветствовали хозяев дома и счастливую пару — кажется, и вправду счастливую, юная племянница сияла так, что никто не сомневался — она идёт замуж за этого парня с большой охотой. Жакетта тоже так светится, когда смотрит на своего нищего виконта.

Жиль даже устроил небольшое показательное выступление — не фейерверк, фейрерверк они потом сделают с де ла Моттом, когда стемнеет, но просто видение счастливой и богатой жизни для жениха с невестой. Для него ничего сложного, а всем понравилось, племянница даже подскочила со своего места и бросилась обнимать Жиля — так она была довольна. А её матушка усмехалась и говорила — девы-то у нас не иначе как от Анжелики де Саваж набрались таких изумительных манер. Жакетта услышала и захихикала — да-да, именно от неё. Но она хорошая, а сейчас ей вообще трудно — муж тяжело ранен, выздоравливает, а её саму приняли в школу боевых магов, где очень-очень нелегко. Парню-то нелегко, а девчонке — особенно. Правда, тут влез де ла Мотт и сказал, что Анжелика того и хотела, и вообще — она сильная, как пять парней, справится.

И дальше можно было отойти и заняться своими делами.

Свои дела почему-то были не видны, наверное — снова куда-то спрятались. Жиль внимательно осмотрел зал… и чуть не упал, хоть и опирался на посох. Мадлен де Саваж, тьфу, де Кресси стояла совсем рядом с хозяевами дома, и сегодня она была невыразимо прекрасна. Видимо, загребущие руки Катрин дотянулись и до неё. А что — живёт в моём доме, значит — моё.

Никаких белых чепцов и скромных платьев. Чёрный цвет ткани подчёркивал стройную фигуру, платье плотно облегало высокую грудь, медовые волосы струились на спину из-под драгоценного арселе — вот как эта штука называется. Эх, коснуться бы тех волос, пропустить меж пальцев, и обхватить ту талию, и чтоб глаза смотрели не в пол, а на него… Впрочем, сейчас глаза смотрели именно в пол, и с этим следовало что-то сделать.