Принцесса взялась за прицепленное к поясу зеркало и велела кому-то прийти. А пока это кто-то шёл — рассматривала и нахваливала вышивки на одежде Мадлен. И говорила, что ни она сама, ни её дочери, ни тем более невестки так не умеют.

Пришла суровая дама в возрасте матушки Мадлен, и принцесса изложила ей задачу — красивое платье на завтра. Хорошо бы такое, чтобы подчеркнуть и медовые волосы, и тёмные глаза. Дама, оказавшаяся местной портнихой, с ходу сказала, что зелёное бы, но готовой ткани нет, даже если не украшенной, есть чёрный бархат — расшивали для госпожи Шарлотты, но она сказала, что ей пока не нужно, ей бы лиловое, его и сшили, а чёрное вот — лежит.

Тут же было отдано распоряжение доставить тот чёрный бархат и примерить, Мадлен даже слова сказать не успела. И оказалось, что это полностью готовая юбка, расшитый, но не собранный лиф, готовые, но тоже не собранные полоски для рукавов и чепец-арселе, всё это вышито серебряной нитью и мелкими жемчужинами. У Мадлен никогда в жизни не было такого роскошного платья. Принцесса же знай себе командовала — здесь подтянуть, тут убрать, причёску завтра сделаем, сумочку на пояс изготовить из остатков ткани. Портниха и призванные ей в помощь три девушки только кивали и соглашались.

Правда, когда они ушли, её высочество призналась, что просто давно уже никого никуда не собирала. Наряд для Лионеллы на завтра давно готов, свадьба уже бы и состоялась, но — помешали беспорядки, жених был в армии. Увы, ей не удалось поучаствовать в свадебных сборах Анжелики де Безье перед венчанием той с её, Мадлен, братом — а это, как она понимает, было бы любопытно, ну, насколько она, Катрин, вообще представляет себе ту Анжелику. И рассказала, что, по слухам, её супруг притащил обоих — Анжелику и Жанно — в церковь чуть ли не за уши, чтобы не целовались тайком по углам, а делали это, как венчанные супруги. Мадлен представляла Жанно, которого маршал за ухо тащит жениться, и смеялась — ну да, маршалу-то не откажешь.

А принцесса пожелала ей бодрости духа и наконец-то откланялась, но предупредила, что завтра пришлёт людей помочь собраться на праздник.

Да что ж такое, Мадлен на свадьбу так не собирали, как на этот совершенно чужой праздник! Но принцессе не возразишь, как и её супругу. Поэтому — выдохнуть и принять как подарок судьбы.

Ещё один подарок, точнее, целая коробка подарков, стоял со вчера у неё в спальне. Мадлен попросила Николь сходить за девочками и Луизой, и когда те пришли, достала коробку и принялась вытаскивать оттуда и показывать отданные принцессой наряды. Конечно, у девиц разгорелись глаза, и они тут же захотели всё примерить. Примеряли до обеда, и трудно сказать, кто больше радовался — Мадлен, девочки, или их камеристки. Почти все платья пришлись впору, и красивые башмачки тоже.

— Ну вот, мама, теперь если ты надумаешь выходить замуж, нам хотя бы есть что надеть на твою свадьбу, — сообщила Аделин. — А то вдруг ты вправду выйдешь за принца!

— Меня уже выдали за принца? — поинтересовалась Мадлен. — А кто три дня назад называл его чудовищем?

— Ну так принцев-то много, вдруг ты красивого найдёшь, — пожала плечами Аделин. — А тот, хоть и чудовище, рассказывает интересные вещи. Вчера помог мою палку заколдовать. Правда, я думала, из неё будут вылетать молнии, а он сказал, что раз я сама пока молнии не умею, то их и не будет. А будет только шарик. Но я и шарик сегодня опробовала на Франсуа, он испугался и убежал.

— Ты опять задираешь мальчиков? — страдальчески сморщилась Мадлен.

Франсуа — это внук маршала, младший сын господина Эжена и принцессы Клод.