Веня поддевает с полочки у двери связку ключей.

— От квартиры?

— Ага.

Он вкладывает ключи мне в руку:

— Запирайте и поехали.

Взгляд у него такой зловещий, что, кажется, лучше не возражать. И я не возражаю — нацепив шлепанцы, запираю родную однушку на два замка.

— Умница! — хвалит Веня, а его товарищ хватает меня под руку и тащит к лестнице.

Мы выходим во двор. Мужчины подводят меня к черному джипу с тонированными стеклами. На улице, как назло, не души.

У меня трясутся поджилки. Господи, меня похищают, а я не знаю, что предпринять! А все из-за того, что с детства берегу свои трепетную нервную систему и не смотрю криминальную хронику. А надо ее смотреть, Таня, надо!

Бородач заталкивает меня на заднее сидение джипа и садится рядом. Веня устраивается за рулем. В машине пахнет кожей и чем-то терпким. Я вжимаюсь в сиденье и пытаюсь не умереть от страха.

— Вас, надеюсь, не укачивает? — сердито уточняет Веня, поглядывая на меня в зеркальце заднего вида. — Я только салон помыл.

Я мотаю головой. Веня достает откуда-то большой черный пакет, протягивает мне.

— Держите.

Душа улетает в пятки.

— На голову надеть? — сглотнув, уточняю я.

— Чего? — Веня как будто удивляется. — Не, это на случай, если вас все же укачает.

— А! Ладно. — Я раскладываю пакет на коленях, нервно разглаживаю целлофан.

Меня ни капли не утешает то, что мне разрешают смотреть на дорогу. В кино это плохой знак: тот, кто много знает, бандитам не нужен.

Мы выезжаем из моего микрорайона и движемся в сторону выезда из города. Я живу на окраине, так что где-то минут через десять пути многоэтажки за окном машины сменяются маленькими домиками. Веня еще ни капли не стесняется нарушать скоростной режим, летит так, что у меня в ушах свистит.

После того, как мы пару раз чуть не врезаемся в другие машины, я зажмуриваюсь. Старательно пытаюсь вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову лезут исключительно матерные стихи Есенина. Приходится бормотать про себя именно их, чтобы сохранить спокойствие.

Через десять минут я с удивлением понимаю, что автомобиль паркуется.

— Приехали! — радостно говорит Веня.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что мы въехали во двор аляповатого особняка с колоннами и бронзовыми львами у крыльца.

Бородач вываливается из машины и выдергивает из нее меня, придирчиво оглядывает.

— Волосы ей поправь, — подсказывает Веня, когда тоже выбирается из авто.

Бородач приглаживает мои волосы, одергивает на мне шорты.

— Вроде нормально все, — говорит он удовлетворенно, а потом толкает меня в спину. — Шагай.

Мы поднимаемся на крыльцо. Там нас уже ждет какой-то сухонький старичок миролюбивого вида. Он распахивает для нас дверь и широким жестом предлагает войти.

— Здравствуйте! — бормочу я на автомате (родители с детства твердили мне, что со старшими нужно быть вежливой).

Старичок не отвечает, смотрит на меня удивленно. Наверное, не привык к тому, что заложницы подают голос.

— Михалыч, а где хозяин? — спрашивает у него Веня.

— В гостиной, — отвечает тот.

Я оступаюсь, неудачно подворачиваю ногу. Все из-за шлепанцев: они у меня на небольшой платформе. Идти теперь немного больно, но мне не дают прийти в себя.

Тычками в спину бородач заставляет меня пройти холл и двинуться по коридору. Мы идем мимо вереницы одинаковых дверей, доходим, кажется, до пятой, и только потом мои сопровождающие останавливаются.

— Давай ты рапортуй, — говорит Веня бородачу.

— Чего это сразу я? — огрызает тот. — Твоя очередь.

— Вообще-то, я в прошлый раз отчитывался, так что теперь ты должен.

— Ага, конечно! Я до этого, между прочим, два раза подряд докладывал — бурчит бородач. — Так что и с тебя — два раза.