— Здравствуйте, Танечка, — раздается из-за двери миролюбивый бас. — Мы от Василия Кузнецова, откройте, пожалуйста.

— За… зачем?

— Мы должны передать вам распоряжения Василия Юрьевича. И аванс.

Аванс! Это слово ласкает мой слух и, видимо, гипнотизирует, потому что я тут же тянусь к замку. Чувство самосохранения у меня есть и регулярно подает признаки жизни, но сейчас его напрочь вытесняет желание получить работу в «Формуле». А вдруг все по-настоящему? Я уже задолбалась перебиваться подработками, мне нужен нормальный стабильный доход, чтобы не трястись из-за ипотеки.

Когда замок щелкает, амбалы решительно вваливаются в мою квартиру.

— Простите за беспокойство, — говорит один — совершенно лысый, но с густой черной бородой.

— Что же вы ночью вот так всем подряд дверь отпираете? — возмущается другой. — Ай-ай-ай!

Оба смотрят на меня с интересом. Одеты они в респектабельные черные костюмы, но их лица с этими костюмами не вяжутся: они такие, будто мои «гости» только что кого-то прирезали в лесочке. Особенно страшная физиономия у того, что без бороды. Волосы у него сострижены до ежика, из-под него просвечивает сразу несколько шрамов. А еще у господина без бороды правое ухо будто обкусано сверху, и один глаз открывается не полностью — видимо, это последствие какой-то травмы.

Я делаю пару шагов назад и почти сразу отчаиваюсь: убегать в моей однушке совершенно некуда.

— Ох, что-то сердце прихватило, — бормочу я, решив пустить все силы на антирекламу. Ведь эти двое точно за органами пришли: больше с меня взять нечего.

— У меня, когда с почками проблемы обостряются, всегда осложнения на сердце, — развиваю мысль я. — И на легкие тоже. У меня вот одышка как у бабули.

Я делаю несколько судорожных вдохов и даже немного хриплю для пущей убедительности. Бандиты смотрят на меня удивленно.

— Да-да, я ужасно больная женщина, — заверяю я, стараясь не дрожать. — Наследственность, знаете ли, — мама всю беременность квасила.

Бородатый бандит поворачивается ко второму, оглаживает бороду:

— Веня, а ты уверен, что мы адресом не ошиблись?

— Уверен, Гена, — отвечает тот. — Не ошиблись!

Бородач все равно хмурится:

— Василий Юрьич сказал, специалист будет, а тут какая-то тетка придурочная.

— Да она это, она! — строго возражает его дружбан (кажется, он у них за старшего). — Просто дамочка слегка разволновалась. Но это ничего. Мы ее сейчас живо утихомирим.

Он снимает пиджак и, кинув его на тумбочку, зачем-то начинает закатывать рукава рубашки. Я делаю еще шаг назад и упираюсь спиной в дверь кухни.

— Ах, да! — Бандит с покусанным ухом расплывается в улыбке и хлопает себя по лбу. — Про деньги забыл.

Он достает из кармана брюк стопку купюр и кладет ее рядом с пиджаком.

— Это вам. Сейчас вам нужно проехать с нами, Танечка. Таковы распоряжения Василия Юрьевича.

— Куда проехать? — едва ворочая языком от волнения, спрашиваю я.

— К нему домой.

— Хорошо, — киваю я, как болванчик. — Я только переоденусь.

Я делаю неуверенный шажок в сторону комнаты. Я живу на третьем этаже, и, если связать все имеющиеся простыни, можно попытаться спуститься по ним во двор. Я, конечно, жуткая трусиха, но, когда на кону собственные органы, можно и переступить, знаете ли, через некоторые фобии.

Наверное, план побега отражается у меня на лице, потому что бородач крепко хватает меня за руку.

— Не надо переодеваться, Татьяна. Вы и так прекрасно выглядите.

— Кстати, да, — говорит тот, что за старшего, — Веня. — Вы, женщины, вечно собираетесь по два часа. А Василий Юрьевич у нас человек занятой и ждать не любит.

— Но я же… — я показываю руками на пижаму. Она у меня шелковая, довольно легкомысленная — майка и короткие шорты. — Я же не одета.