– Если подождёшь, когда закончится моя смена, – ни на что не намекаю.

– Конечно, подожду, – звучит многообещающе.

Вот это правильно, Оля. Такие дядьки как я не слушают глупую болтовню пытающихся косить под дурочку девушек. Но ты быстро исправилась.

До экскурсий дело не доходит, но зато мы прекрасно провели время в номере ближайшей к аэропорту гостинице.

Оля улетела, оставив после себя приятное послевкусие: ни лишних вопросов, ни номеров телефонов, ни тупых обещаний.

Оля, Ира, Марина, Ангелина, Дина, Мирослава… Всех имён я уже и не помню. Но это мне и не нужно. Главное, что, наконец, из головы стёрся образ той, которая долго не отпускала.

С прекрасным настроением смотрю в синее небо. Что бы там ни говорили, но жизнь холостого мужчины имеет свои плюсы. А в такие моменты, она особенно нравится.

Смотрю на проходящую мимо семейную пару. Пацан лет шести-семи дёргает мать за руку, требуя: «Ма, ну купи». Ма, не обращая на своё чадо никакого внимания, основательно «приседает» на уши своего мужа с нравоучениями, а бедный мужик с такой тоской в глазах смотрит совсем в другую сторону.

Да, мужик, тебе не позавидуешь. Так и хочется крикнуть бедолаге: «Беги, дурак, пока не поздно!».

– Пашка? Бессонов? – прилетает мне в спину.

Отпускаю незнакомую семью идти дальше, сам оборачиваюсь на голос и натыкаюсь на улыбающееся бородатое лицо.

– Бес, не узнаёшь что ли?

– Да как-то… Нет.

У меня даже вариантов нет, кого я вижу.

– Артём. Овчинников, – называет имя и фамилию моего бывшего одноклассника. – Помнишь такого?

Смотрю на брутального мужика, и как-то его внешний вид совсем не состыкуется с тем дистрофиком, который учился с нами в школе. Если, конечно, этот бугай не сожрал нашего Тёмыча.

– Ни хрена тебя разнесло! Прямо бодибилдер.

– А то! Бабам нравится. А ты как?

– Как видишь.

– Может, по пивку или чего покрепче? Посидим, вспомним былое. Сам-то я давно отсюда умотал. Сейчас в Москве, к мамке вот ненадолго приехал. Побуду пару-тройку дней, чтобы не ворчала, что я отпуск на Гаваях греюсь, а к ней дорогу забыл.

– Посидеть могу, а вот с остальным сложнее.

– Что так? Жена пилить будет? Наши говорили, что ты себе стюрадесску отхватил. Ох, говорят, они горячие штучки! Или так не женился? – косится на мою правую руку. – Счастлив?

– Почему не женился. Сначала женился. Потом развёлся. Сейчас счастлив.

– Да ладно? – ржёт Овчинников и по-свойски хлопает меня по плечу. – Женился. Развёлся. Счастлив?

– Всё так и есть.

– Я серьёзно, Паш.

– И я серьёзно.

– Тогда не пойму, что мешает? Только не говори, что язва, – предупреждающе мельтешит передо мной чёрной серебряной печаткой на указательном пальце. – Я угощаю! А нахаляву пьют и язвенники, и трезвенники.

– Может, они и пьют, но у меня завтра смена, а предсменный медицинский контроль ещё никто не отменил.

– Ну, ёлки зелёные! Ну как так, а?!

– Как-то так.

В кафе мы всё-таки зашли. Взяли по шашлыку. Посидели хорошо. Тёмыч позволил себе кружку пива, а я довольствовался артезианской.

Бывший одноклассник рассказывал много. Он работает начальником охраны в какой-то навороченной фирме, название которой я толком и не расслышал. Оно мне надо?

Но прощаясь Тёмыч настойчиво пихает мне в руки свою визитку.

– Бес, будешь у нас – звони. Всё организую по высшему разряду.

– У «нас», это где? – уточняю не без иронии. Так-то мы с ним оба местные.

– В столице! – объясняет для «бестолковых» и добавляет короткое крепкое слово, которое никак не заменишь на равносильное, но литературное. Оно как китайский иероглиф – знак один, а означает целое выражение.

Не знаю, что он там собирался организовывать, но визитку я взял. Пусть будет. Мало ли. Вдруг пригодится.