— А ты не любишь? — поднимаю я брови. — Серьёзно? 

— Моя мать... Она заложница моего отца. Никогда не отстаивала ни свои, ни мои интересы. Всё время подстраивалась под него, во всем уступала. Она и мнения-то своего не имела. За что мне её любить? Её и уважать-то не за что. 

 — Любят не за что-то, а вопреки, Слав. Это первое. А второе — ты не такой циничный и жестокий, каким хочешь казаться сейчас. 

— Значит, стану таким. Отец всё для этого делает. 

— А ты не ведись. Кстати, о твоей маме. Я её не видела. Не захотела прийти или плохо себя чувствует? 

— Она в больнице. 

Что? И он так просто об этом говорит? То есть, почему он раньше молчал?! 

— Что с ней? — торможу я лошадь и впиваюсь взглядом в безразличное лицо Славы. 

Он тоже останавливает Икара и, глядя в сторону, сообщает: 

— Нервный срыв. Вчера забрали. Говорят, ей нужен курс лечения. В психушке, Ясь. Он добился того, чего хотел — свёл её с ума. 

— Глупости! Что случилось? По какой причине она сорвалась? 

Слава зло усмехается: 

— Перестала быть нужной. 

— Да скажи уже нормально! — не выдерживаю я, переходя на крик. 

— Мой отец решил с ней развестись, Яся, — смотрит он мне в глаза. — И после развода я останусь с ним, потому что ей опеку надо мной не дадут. Лучше бы в той машине оказался он! 

8. Глава 8

Наши дни... 

После конной прогулки я избегаю оставаться со Славой наедине. А ближе к ужину получаю сообщение от мужа о том, что за ним к нам присоединяться семьи Гомозовых и Шварц. В полном составе. Это значит, что мне вновь придётся терпеть общество Изабеллы, которая почему-то решила, что наличие у нас обеих детей — залог крепкой дружбы. А вот Николая я не видела очень давно. 

— Что такое, Ясенька? — реагирует на мой тяжёлый вздох Зоя. 

— Придётся вам и сегодня задержаться до конца ужина. Не против? 

— Нет, конечно, — ласково смотрит она на Митю, который играет кубиками. — Тем более все мои собираются в кино, а я не люблю оставаться дома одна. 

— Спасибо, Зоя, — искренне благодарю я и оборачиваюсь на звук шагов у входа на веранду. 

— О чём болтаете, девочки? — ухмыляясь, интересуется Слава. 

Моё сердце мгновенно набирает обороты тогда, когда Зоя смущённо смеётся: 

— Спасибо за девочку, дорогой. Ты всегда был милым мальчиком. 

— Сегодня за ужином мы ждём гостей, — сообщаю я Славе, поднимаясь из плетённого кресла. — Изи и Коля, помнишь таких? И их родители. 

— Изи? — поднимает он брови, кажется, обрадовавшись. — Интересно. Как она поживает? 

— Вот и спросишь у неё за ужином, — бросаю я и быстро иду мимо него на кухню. 

Бывший друг нагоняет меня у самых её дверей. Обхватывает пальцами мою кисть, дергает на себя, а я с нарастающей паникой понимаю, что ему-таки удаётся застать меня одну — в коридоре, как назло, никого. 

— Слава... — предупреждаю я, но он меня перебивает: 

— Неужели ревнуешь? 

— Тебя? — поднимаю я глаза на него и вижу усмешку на его красивых, чёрт, губах. — К Изи? Ни в коем случае. И вообще, считаю, что стоит напомнить тебе о том, что я замужем.  

— Серьёзно? — касается он ладонью моей щеки и склоняется ближе к моему лицу. В глазах: вызов. — Ты поэтому меня избегаешь? Думаешь, получится блюсти верность супругу? 

— Не думаю. Я уверен-на, — дергается мой голос, когда он начинает костяшками пальцев спускаться по коже моей шеи к плечу. — Прекрати, пожалуйста, — убираю я его руку и делаю шаг назад, упираясь спиной в стену.  

— Зачем ты сопротивляешься, Ясь? — конечно же, делает он шаг ко мне. И смотрит так, что и я задумываюсь над этим вопросом... — Ты же сама хотела. Меня. Там, у конюшни. 

— Перехотела, — сбрасываю я с себя наваждение от его взгляда. — Мы-женщины вообще народ переменчивый. Не знал?