– Это они уже второй год внушают. Просто нас деморализуют.

– Я-то понимаю. И девочки в бригаде тоже. Так хочется правду знать, – совсем тихо прошептала Ольга Павловна; в голосе слышалась неподдельная искренность.

– Мне в этом смысле повезло, есть у кого спросить. Раз вам тоже интересно, буду рассказывать, – почти не размыкая губ, проговорила Елизавета и поймала в тусклых глазах бригадира вспыхнувший огонёк.

Заметив приближение надсмотрщика, она указала на тележку с мелкой упаковкой и нарочито громко спросила:

– Куда медикаменты складывать? В эти коробчонки?

Ольга Павловна живо подхватила стопку коробок, поставила на пол. Потом ещё и ещё.

– Вот вам на первое время. Остальное раздам другим. Если не хватит, подойдёте, скажете. Привезу ещё.

Елизавета понимающе кивнула и принялась выполнять задание. Для удобства выставила на отдельную полку большие коробки в соответствии с перечнем, чтобы затем, не теряя времени, брать из каждой нужное количество того или другого и укладывать в аптечки.

Удачное начало длительной операции вдохновило. Теперь она размышляла, как бы втереться в доверие к немецкому начальству, чтобы, когда найдётся способ выносить медикаменты со склада, отвести от себя излишние подозрения.

Задумавшись, она задержала в руке конвалюту с таблетками. Когда собралась отправить её в сборку, вдруг решила рассмотреть упаковку поближе.

– Тут же срок годности почти истёк! – воскликнула от неожиданности.

Подскочил проходивший мимо надзиратель. Посыпалась череда вопросов. Немецкая речь резала ухо. Елизавета ничего не понимала. Она сунула охраннику в лицо конвалюту, ткнула пальцем в цифры. Тот присмотрелся. Выхватил упаковку, быстро удалился, печатая каблуками.

Вскоре он вернулся. Скомандовал взмахом руки. Не зная, что и думать, Елизавета вышла следом на территорию, затем в административный корпус.

В кресле кабинета восседал всё тот же «Кощей». Уставившись в упор водянисто-голубыми глазами, он неожиданно растянулся в улыбке, от чего стало ещё более очевидным сходство лица с ожившим черепом.

«Сейчас залает», – подумала Елизавета и сразу услышала непонятную жёсткую речь.

– Русский работница – молодец! – подхватил переводчик, стоявший за спиной офицера. – Выявить недосмотр, а, может, и диверсия! Это похвально. Ты должен проверить всё. Получаешь дополнительная плата.

«Слава тебе, Господи! Бывают же такие удачные дни!» – ликовала Елизавета, возвращаясь на рабочее место.

Первым делом она доложила о случившемся бригадиру. Потом перебрала таблетки. Вся партия оказалась просроченной.

– Сдайте надсмотрщику, – посоветовала Ольга Павловна. – Раз он уже в курсе дела, передаст начальству. Я всем своим велела проверить. Больше ни у кого подобного не нашлось. Скорее всего, случайность. Хорошо, что это здесь выявилось. Если бы вы не заметили или утаили, всей бригаде пришлось бы отвечать, ведь на аптечках ставят штамп, где упаковано… А вот и цербер, как раз сюда идёт. Разбирайтесь, я привезу ещё тары.

Елизавета передала коробку надсмотрщику. Тот что-то заговорил. Хоть смысл чужеродных слов не доходил, по интонациям слышалось, что смягчился. Он попытался добавить к словам жесты, то и дело указывая свободной рукой на выход. Потом молча покрутил кулаком у рта, делая вид, что ест. Елизавета непонимающе пожала плечами. Надсмотрщик махнул рукой и пошёл прочь.

Вскоре появилась запыхавшаяся Ольга Павловна.

– Девочки, давайте скорее! Там дают остатки супа! – крикнула она; схватила два цинковых армейских котелка, один сунула Елизавете.

Побежали через поле к казармам. У крыльца перед котлом стоял солдат в поварском колпаке и фартуке поверх кителя. Внушительным половником он плескал суп каждому, кто подходил к импровизированной полевой кухне. От запаха мясного бульона и душистых специй у Елизаветы свело желудок, закружилась голова. К счастью, очередь оказалась не длинной.