Чтобы не слышать диких воплей жены и Аслана, Тагир убежал далеко в лес. Вернулся спустя полчаса.

Там, где произошла драма, царила гробовая тишина. Он ещё издали увидел, как жена и Аслан, неестественно уронив головы на грудь, вытянулись. Но поразил его не их неестественный вид, а вид змей. Одна змея, свернувшись кольцами, лежала у жены на груди, другая – у Аслана на животе.

У него мстительно заискрились глаза. Подошёл к жертвам. Змеи зашипели, готовясь к атаке. Тагир рогатиной сбросил с покойников змей, злобных, шипящих, жаждущих ещё крови. Закинул их палкой в мешок, завязал горловину. Отвязал от ствола берёзы тело жены, не успевшее остыть. Разостлал бурку, уложил её на спину, повернув голову в сторону Мекки. Встал перед женой на колени. Она, даже мёртвая, была ангельски хороша. Её по-детски припухлые губы невинно улыбались. Они были приоткрыты, словно Зухра перед смертью хотела сказать мужу что-то такое, что не осмелилась произнести при жизни. Склонился над ней, поцеловал в губы.

– Прости меня, милая. Я попытался предостеречь тебя от продажных языков. Но не сумел оградить от предательского удара единственного друга. Прости, если можешь… Я не смог уберечь тебя… Ты была хорошей женой, я – не стоящим тебя мужем…

Зарыдал. Из глаз ручьями потекли слёзы. Встал, подошёл к мешку со змеями, агрессивно зашипевшими на него. Дрожащими, ничего не чувствующими пальцами развязал мешок. Ударил по нему ладошкой, чтобы разозлить змей. Вывалил их на грудь жены, лёг сверху, прижавшись к ней грудью…

Осиротевшая мать-гюрза после отмщения торжествующе глядела на своего напарника, словно спрашивая: «Насытился ли, супруг мой, возмездием? Доволен ли ты проделанной нами работой?» Змей подполз к напарнице, лежащей на спине Тагира. Он довольно обвился вокруг неё, осыпая её голову поцелуями. По настроению напарника змея заключила, что он удовлетворён своей местью за убитых детёнышей.

Мать-гюрза сползла с застывших тел врагов. Маня за собой напарника, уползла под серый камень с небольшим лазом. Там она наметила своё новое логово. Там они продлят свой змеиный род.

Такими красивыми были их ядоносные головки! Такими яркими были их сверкающие, как росинки, глаза! Такими загадочными были шипение и их чёрные раздвоенные языки.

2011 год

Мураду эту историю в поезде Баку – Москва рассказала Зара, случайная попутчица.

В годы Великой Отечественной войны Зара была связной между Центром и партизанами, окопавшимися в тылу немецких фашистов. Она с шестимесячным ребёнком и матерью оказалась на хуторе, оккупированном немецкими фашистами. Кто-то из своих предал Зару, и она попала в плен к немецкой полевой жандармерии, стала пленницей шефа этой жандармерии. Чтобы спасти жизнь грудному ребёнку, матери и мужу, которые из-за неё попали в концлагерь, Зара была вынуждена подчиниться шефу, терпеть его ухаживания и домогательства.

Когда в плену у шефа полевой жандармерии стало совсем невыносимо, Зара застрелила его вместе с домашней овчаркой. За казнь высокопоставленного немецкого офицера Зару посадили в карцер концлагеря. Фашисты собирались её казнить.

Зару и её ребёнка вместе с военнопленными из концлагеря жандармерия вывезла за город. На глазах матери фашисты сперва убили ребёнка. Затем его отрезанную голову засунули в распоротый живот живого мужа и зашили. После фашисты живьём закопали Зару с другими советскими военнопленными, на поверхности земли незакопанными оставив бритые под машинку головы. На головы натравили стаю волков из вольера.