Мужчины пропустили по одной чарке, закусив горячим жарким. Аслану наливка понравилась:

– Мне никогда не приходилось пробовать такую вкусную и крепкую наливку. И пьётся хорошо, и согревает душу.

– В точку попал, брат! – поддержал Тагир.

Друзья пропустили ещё по одной чарке. Аслан так растрогался, что включил магнитофон и пустился в пляс перед семейной парой. А Зухра, как только Аслан вышел на танец, встала и скрылась за берёзами. Как бы он под хмельком не пригласил её перед мужем на танец!

«В танце тебе не хватает напарницы! – язвительно усмехнулся оскорблённый муж. – Не торопись, дружище, вскоре с тобой в танце живота задом потрясёт и напарница!»

А Зухра ополоснулась в речке, освежилась после сбора конского щавеля, переоделась. Вернулась вся сияющая.

«Искупалась? Хорошо. Перед Всевышним предстанешь чистой», – сузились зрачки мужа.

Заулыбался, усаживая жену рядом с собой. Наполнил чарки, передал жене минеральной воды, попросил минутку внимания:

– Аслан, друг мой, – из рук в руки передал чарку с содержимым, – выпьем за природу, за её прелесть. За то, что она людей, делающих добро и приносящих им горе, одинаково терпит на своей спине. Будь здоров!

Зухра метнула на мужа подозрительный взгляд. Что-то он заговорил загадками. К чему бы это?

Мужчины чокнулись, выпили залпом. Закусили жареным мясом. К этому времени подоспела первая партия шашлыка. Тагир поставил на угли вторую, разлил спиртное.

– Выпьем за удачную охоту на диких кур! Всё-таки мой улов оказался богаче – три петуха! – Аслан горделиво глянул на друга, выпивая до дна.

Зухра что-то заподозрила. Муж с утра вёл себя как-то загадочно. К чему бы это? В её глазах появилась тревога. Она ела мясо, улыбаясь своим мыслям. Задумавшись, становилась печальной. Муж знал почему.

После купания в реке, горячего чая, куда муж подлил спиртного и добавил щепотку дурманящей травы, щёки Зухры разрумянились, глаза засияли. Аслан не сводил с неё очарованного взгляда. Муж всё замечал, всё фиксировал.

«Переоделась, искупалась, надушилась. Всё ради любовника». – Под навесом густых ресниц он прятал наливающиеся кровью глаза. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, разлил по чаркам наливку, а жене в кружку – натурального гранатового сока, который она любила.

Тагир стал дружелюбно разглагольствовать:

– Чтобы удовлетворить капризы любимой жены, дорогой Аслан, мы, мужчины, готовы делать любые глупости. Пока сам не попал в паутину, расставленную любимой, не верил рассказам о магическом действии женских чар. Верь, Аслан, в глазах любимой таится такая магия! Жена пожелала, чтобы я отвёз за конским щавелём. Вот она сидит у подножия Джуфдага, пробует шашлык из дичи! Если моя любимая потребует, чтобы на руках поднял её на вершину Джуфдага, исполню волю! Если моя любимая попросит, чтобы я с вершины горы вместе с ней сбросился в пропасть, глазом не моргну, сброшусь! – Плечом прижался к жене, поцеловал в щёчку.

Зухра недовольно вспыхнула:

– Отстань! Как тебе не совестно? Здесь кроме тебя есть ещё люди! Глядите на этого хвастуна! Сначала научись вести себя в приличном обществе! – Возмущённо вырывалась из его объятий.

«Приличное общество?» – рассмеялся в душе муж.

– Аслан, – улыбнулся Тагир, – не посторонний человек, а мой друг.

Он не переставал прикалываться над женой. Как пушинку приподнял на руки, смачно целуя в губы. Зухру так возмутило поведение мужа, что от обиды она чуть не расплакалась. Он опустил её.

– Аслан, давай поднимем два тоста: первый тост – за Адама и Еву, второй тост – за Еву и её соперницу Лилит. Как просуществовал бы Адам без Евы, а Ева – без Лилит? А мы? Мы с тобой стали бы тузиками без наших жён, без их слёз, капризов, скрытых женских игр, интриг…