Именно это жгучее желание мести, эта всепоглощающая потребность заставить орков заплатить за их преступления, заставили его завербоваться, сменить плуг на лазган, мирный ритм фермерской жизни на хаотичный ритм войны. Он принял мрачную реальность 41-го тысячелетия, ожесточив свое сердце, похоронив свое горе под слоями цинизма и мрачной решимости, став солдатом, убийцей, закаленным ветераном бесчисленных жестоких сражений.
Но по мере того, как война тянулась год за годом, жгучее желание мести начало угасать, пламя ненависти постепенно мерцало и гасло, сменяясь усталым смирением, мрачным принятием бесконечного цикла насилия, тщетности всего этого. Надежда, когда-то мерцающая пламенем во тьме, медленно, неумолимо размывалась, гасла беспощадными ужасами войны, постоянным шквалом смерти и разрушений. Воспоминания о его прошлом, когда-то источник силы и утешения, теперь стали постоянным мучением, горько-сладким напоминанием о жизни, которую он никогда не сможет вернуть, о мире, навсегда потерянном из-за разрушительного действия орочьего WAAAGH! о рае, превращенном в кладбище. У него не осталось ничего, кроме его долга, его лазгана и мрачной, непоколебимой решимости сражаться, пока он не умрет, просто еще одна безымянная, безликая жертва в бесконечной, жестокой войне за выживание.
Глава 5: Схождение путей
Наступление орков усилилось, неумолимая, нарастающая волна зеленой дикости обрушилась на осажденные имперские линии, словно волна на рушащуюся скалу. Сама земля дрожала и стонала под чудовищным весом неуклюжих Гаргантов, их грубо сделанных металлических шкур, лоскутного одеяния из подобранного хлама и награбленной имперской брони, ощетинившихся самодельными пушками и украшенных гротескными трофеями – черепами павших имперских гвардейцев, изуродованными останками брони космодесантников, изорванными знаменами побежденных полков. Воздух потрескивал и гудел от сырой, необузданной энергии орочьего оружия, хаотичной, оглушительной симфонии потрескивающих энергетических лучей, ревущих взрывов, которые разрывали землю, посылая в небо шлейфы грязи и мусора, и гортанного, пронзительного визга разрываемого металла. Линии имперских войск, истончившиеся и ослабленные, потрепанные и израненные за дни беспощадных, жестоких боев, прогнулись и покачнулись под подавляющим давлением, траншеи и укрепления рушились, как песчаные замки, под натиском цунами зеленой кожи и ревущих двигателей.
Сестра Амара и ее отряд боевых сестер, багряно-белые цвета их силовой брони сверкали, как маяки неповиновения среди клубящегося дыма и грязи, ответили на отчаянный, потрескивающий призыв о подкреплении, их болтеры изрыгали яростный шторм разрывных снарядов, прорываясь сквозь ряды орков, оставляя за собой следы зеленой крови и раздробленных костей, их цепные мечи были размытым кружащимся серебром в гнетущем мраке. Они прибыли на край разрушающегося жилого блока, скелетных останков некогда процветающего города, теперь превратившегося в пустынный пейзаж из щебня и пепла, чтобы обнаружить, что отряд солдата Келя отчаянно, почти безнадежно сдерживает надвигающуюся волну воющих орков. Гвардейцы, чьи лица были угрюмы и решительны, на них отражалась усталость от бесконечной войны, их униформа была покрыта пятнами пота, грязи и крови, сражались с необузданной, первобытной храбростью, рожденной отчаянием, их лазганы изрыгали лучи раскаленной энергии в самое сердце орды зеленокожих, каждый из которых выстреливал крошечной, непокорной искрой в подавляющую тьму.
Вокруг них бушевала битва, хаотичный, закручивающийся водоворот насилия и смерти, водоворот разрушения, который грозил поглотить их всех. Воздух, густой и приторный, был удушающей смесью смрада горелой плоти, едкого привкуса кордита, медной сладости пролитой крови и всепроникающей тошнотворной вони пота и разложения орков. Крики умирающих, как людей, так и орков, леденящий душу хор агонии и ярости, смешивались с гортанным ревом двигателей, отрывистым треском лазерного огня и громовыми взрывами гранат, создавая какофонию разрушения, которая атаковала чувства, симфонию войны, сыгранную на сломанных инструментах умирающего мира.