– Как думаешь, сколько провалится за первые пять минут? – тихо спросила Вив. Голос прозвучал слишком взволнованно.

– Слишком много, – ответил он, наблюдая за тем, как люди вынимают планшеты из сумок и кладут их в карманы или возятся со своими нейрооптическими настройками.

Рэй бросил взгляд на Вив, рассматривая ее, пока она какое-то время играла со своими волосами. Несмотря на веселый вид, она все еще нервничала.

– Мне не нужно напоминать тебе не списывать, правда?

Вивиана усмехнулась, перекидывая сумку выше через плечо и показывая головой, что они должны присоединиться к толпе, которая уже начала продвигаться.

– После того что ты мне рассказал, ты еще больше разузнал о том, что будет на экзамене? Очень похоже. – Она поднесла палец к виску, и двустороннее свечение ее дисплея стало серым, отличным от стандартного красного, зеленого или синего. – Заблокировала его сегодня утром. Поставила на разблокировку через три часа, примерно до конца лимита времени письменного экзамена.

Рэй некоторое время пялился на подругу.

– Хм…

Сделав вид, что допил кофе, он отвернулся и заблокировал свой односторонний НОЭП на полтора часа.

Рядом засмеялась Вив, затем они оказались в толпе и вместе вошли в спортзал. Номера мест (221 и 222) возникли перед глазами, и они заняли их.

Как и ожидалось, более двадцати человек отсеялись в течение первых пяти минут после начала письменного теста. Майор Коннелли – уже во плоти – прохаживался взад-вперед по проходам пластиковых столов, которые занимали половину пола спортзала. К его маршруту присоединилось еще несколько десятков других экзаменаторов в черно-золотых мундирах.

Сначала вмешательства были частыми. Один или несколько офицеров приостанавливались, как только информация моргала в рамке их НОЭП, а затем концентрировались на уличенных в списывании заявителях. Слышались протесты, крики виновной стороны, утверждавшей, что она ничего плохого не делала, но после того как с конвоем вывели первую десятку, абитуриенты стали вести себя умнее.

– Идиоты, – пробормотал Рэй, склонившись над своим тестом. И ему показалось, что сидящая справа Вив не смогла скрыть ухмылку.

Конечно, за несколько недель до экзамена у него хватило ума узнать как можно больше. Но то, что что любой обманщик был главным кандидатом на провал, вряд ли его удивил. Один из двенадцати с положительным результатом… Это означало, что военные отбирали лучших, только они доходили до фактического присвоения УБУ. Трудно было представить, чтобы кто-то, готовый смухлевать, смог пройти.

Тем не менее даже Рэй был ошеломлен уровнем возможностей для мухлежа. Помимо того, что ему разрешили оставить свои устройства, его специально посадили поближе к Вив. Это была не случайность, учитывая, что и других учеников рассаживали парами, а иногда даже тройками. Друзья и знакомые были рассажены так, чтобы поощрять искушение, которому несложно было поддаться, учитывая еще один, последний поразительный факт: письменный экзамен проводился на бумаге.

Это было настолько странно, что Рэй в изумлении провел рукой по верхнему листу экзамена, опустившись на свое место. Как, наверное, и сотни других соискателей. Конечно, бумага была бесполезна в современную эпоху нейрооптики и планшетов, но еще она была чрезвычайно редкой. Это был первый раз, когда он – и, вероятно, большинство людей в комнате – когда-либо видел настоящую бумагу. Им были предложены ручки, в отличие от используемых для письма на планшетах стилусов, когда он делал заметки в классе или на лекциях, и Рэй не мог удержаться от движения кончиком очаровательного инструмента по центру левой ладони, восхищаясь оставленной на коже черной линией.