— А теперь слушай внимательно, Фортуна. Два раза повторять не буду. — Рычит Громов. Заставляет мое сердце ускоренно колотиться от тревоги. — Сойдемся на том, что ты не бестолковая шваль и поймешь меня сразу. Ты осознаешь, кто сейчас сидит перед тобой. Верно? И если ты думаешь, что все грехи собрал на себя лишь я, то ошибаешься. Фортуна, мой мир крутится вокруг алмазов, но я не единственный кто поднимает состояние на камнях. Айхан Хамаров. Запомни это имя Фортуна. Уже пять лет я никак не могу замочить эту тварь. Гребаного наследника одного из рудников в Якутии. Как бы тебе объяснить? Кхм… Считай, что он мой враг. Да. Мне неизвестно откуда, но он тоже узнал о вашем существовании. Причем первым. Сечешь?

Киваю, а сама, если честно, не очень понимаю. Что говорит этот мужчина? Может, запугать меня вздумал?

Громов продолжает:

— Я находился в Турции, когда мне позвонили из России и сообщили, что Хамаров взял билет на рейс в твой город, Фортуна. Я сразу понял, что он собирается прилететь к тебе. Но сомневался. Позже мои люди пробили тебя по базам данных и уже на полпути из Турции, сообщили мне о ребенке. Все семь лет. Семь гребаных лет я думал о тебе. Но не мог приблизиться. И остаться той ночью тоже. Рядом со мной постоянно кружат враги, а слабых они не щадят. У меня не было близких до тебя, Вероника. Непозволительная роскошь, для такого человека как я. Ты должна послушаться, Фортуна. Завтра утром я заберу тебя и дочь. Можешь забыть о своей прошлой жизни.

8. Глава 8.

— Я тебя услышала, Артём, — отвечаю. — Еще раз спасибо за ужин.

Намерено соглашаюсь — до утра еще есть время, и я обязательно найду способ незаметно вывести Аришку из гостиницы. Громов даже представить себе не может, что такое быть настоящим отцом. Откуда? С его-то жизнью и прошлым.

— Постой, Фортуна, я хочу увидеть дочь.

Мужчина кладет ладонь поверх моей руки, принуждая оставаться на месте. Такие люди, как Громов, на все пойдут, чтобы бы добиться цели.

Когда он говорит об Аришке, во мне будто взрываются сотни петард. Вот и теперь разум захлестывает жгучей паникой.

— Она уже спит.

— Я только взгляну и сразу уйду. — Давит на меня авторитетом и ледяным тоном. — Волшебного слова ждешь, Фортуна? Идем, я провожу тебя в номер.

Громов не отступит, не уйдет. Молча поднимаюсь на ноги. Артём встает следом и как под конвоем сопровождает меня из буфета к лестнице. Спиной ощущаю его тяжелый взгляд, и каждый последующий шаг мне дается все труднее. Мы поднимаемся на второй этаж, и у двери своего номера я замираю. Крепко сжимаю ключи через карман на кофте.

— Только тихо, не разбуди, — ворчу, открываю замок. Я первая вхожу в комнату, Громов словно застывает на пороге. В номере темно, и только узкая дорожка света из коридора через распахнутую дверь очерчивает силуэт дочери.

— Малышка моя…

— Нет, стой! Не подходи ближе! — от волнения позволяю себе тон громче, чем следовало бы.

— Угомонись.

У Аришки чуткий сон, и уже через пару секунд она начинает ворочаться. Просыпается. Бормочет:

— Ого… Артём пришел.

— Пришел, принцесса.

— Ты хороший. Останься с нами.

Громов, вопреки запретам, пересекает установленные мной границы и присаживается на пол у изголовья кровати. Он смотрит на Аришку, а она на него.

— Нет, Артём не останется. Ему завтра на работу рано вставать!

— Мама права, — шепчет Громов, поднимается на ноги, но дочь хватается за манжету его рубашки.

— Артём, расскажи мне сказку, чтобы я опять уснула.

Он, конечно же, не отказывает и усаживается на край постели дочери. У меня под ребрами начинает колоть, когда Громов поправляет одеяло, укутывая Аришку. Нельзя подпускать Зверя так близко. Как на иголках хожу из стороны в сторону.