– Ну, нет, наверное… – что-то промямлил я, на самом деле, даже сам себя толком не поняв. – Ну, Рома, сколько лет прошло. У меня две девушки с тех пор было, у нее кто-то там был, наверное. Чего смеяться-то?

– Не, ну мало ли, – продолжал хихикать он.

Мы перешли через железную дорогу и дворами вышли на центральную улицу. На часах было всего-то десять, а на улицах уже никого. Вот такие они эти маленькие города.

– Слушай, Ром, – обратился я к нему, когда вдруг понял, что мы уже метров двести, как не произнесли ни слова.

– Чего?

– У тебя когда-нибудь были такие сны, знаешь, где бы ты ощущал все, как в реальности? Ну, то есть, запахи, прикосновения? – вдруг спросил я.

– Наверное, ты об осознанных сновидениях? – предположил он. – Ну, пару раз было. А что?

– Не совсем, – покачал головой я. – В осознанных снах ты, как бы, просто понимаешь, что это сон, но чувства, все равно, не столь яркие, как в реальности. А тут ты и не знаешь, сон ли это, при этом ощущения все такие, что даже комара на лбу ощутишь.

Рома растерянно пожал плечами.

– Ладно, забей, – махнул я рукой. – Просто сон у меня был такой с неделю назад. Впервые такое испытал.

– Может, из-за аварии? – предположил он.

– Да, я думал об этом, – кивнул я. – Только вот два месяца уже позади, а мне впервые такое снится.

– Ты таблетки какие-то пьешь?

– Да нет, – честно признался я. – Первые несколько недель пил, но потом понял, что они мне не нужны. Сейчас разве что валериану, пустырник, да глицин иногда пью, но это легкие успокаивающие, с них бы так не унесло.

– Ну, тогда не знаю, – усмехнулся Рома. – Может быть, это было зловещее предзнаменование? – добавил он наигранно коварным тоном.

В ответ я посмеялся, но, с другой стороны, внезапно понял, что совершенно не подумал об этом. Разумеется, ни в какие знамения я не верил, вот только одна лишь мысль об этом заставился мои руки похолодеть.

– Ладно, забей, – вновь махнул я рукой. – Давай сменим тему.

И мы продолжили болтать на отвлеченные темы. Так потихоньку мы добрели до привокзальной площади, где в ночном магазине купили по бутылочке пива и пару пачек орешков для закуски. Рома увлеченно рассказывал свои студенческие истории из общежития, а истории из студенческих общежитий всегда были самыми убойными. За разговором мы вышли на перрон, укрылись под стенами железнодорожного вокзала, где об уголки на стальных перилах открыли свои бутылки. Уж не знаю, сколько мы так простояли, обмениваясь своими безумными историями, но в один момент к перрону подошел грузовой поезд, а из здания вокзала вышли работники станции, облаченные в оранжевые жилеты, и стали обслуживать прибывший состав. Дабы не действовать им на нервы, мы с Ромкой взяли свои опустевшие бутылки и поспешили убраться прочь.

Родители уже легли в постель к тому моменту, когда я вернулся домой. Мама не спала, она лежала под одеялом, смотря телевизор. Я показался в проеме родительской спальни, чтобы уведомить ее о своем прибытии, тихонько пожелал спокойной ночи, после чего помыл руки, поужинал и отправился в свою комнату.

Уж не вспомню, что же такого мне снилось этой ночью, но на утро я чувствовал себя не очень хорошо. Кажущиеся на первый взгляд беспричинными печаль, и тревога тяготили меня первые минуты после пробуждения, но окончательно и бесследно рассеялись с приходом осознания реальности, в которой я находился, стоило мне лишь открыть глаза, увидеть дневной свет и услышать приглушенный звон посуды с кухни.

Горячий кофе и нехитрый завтрак мигом сняли противное наваждение. Словно бы в пику предыдущему дню, день нынешний обещал быть пасмурным: на небе, не оставляя ни единого синего пятнышка, клубились облака, из-за чего море окрасилось свинцом, а граница его как будто слилась с небом. Весь день до самого вечера я был предоставлен самому себе и, дабы не сидеть уныло в четырех стенах, оделся и поспешил выйти на улицу. Делать мне было нечего, в основном я просто шатался по улицам, заходя то в одни, то в другие памятные места, вроде стареньких дворов, в которых проходило мое детство. Однако каждое такое возвращение не воодушевляло меня, а лишь нагоняло тоску: детские площадки за эти годы заросли травой, инвентарь заметно износился, оградки из старых шин поредели, а гаражи выглядели заброшенными. В целом все вокруг ощущалось каким-то маленьким и ветхим. Даже детей во дворах, кажется, стало меньше, а ведь еще в нулевые годы, когда я учился в школе, мы гуляли здесь большими шумными компаниями. Теперь же львиная доля каждого двора была отдана под стихийные парковки. Слишком много машин стояло вдоль игровых площадок, а местами пропали и сами площадки. Теперь во дворе ни то, что мяч было негде погонять, но и просто выходить из подъезда, не оглядевшись заранее по сторонам, было нельзя. Забавно, что длинные ряды гаражных кооперативов никуда не делись, но подавляющее большинство гаражей стояли заброшенными. Настроение, и без того не самое лучшее, стало еще чуточку хуже. Это была обратная сторона монеты номиналом «Южнопортовый».