Вот и сегодня я умылась и пошла ставить чайник. Через час проснется сын, будет бегать искать пару от носка, бубнить на свою лень.

Умывшись, пошла на кухню и остановилась, смотря на затылок сына. Что-то сценарий не тот, или я проспала. Нет, полпятого утра. Чего это он не спит?

– Здесь все, что я накопил за последний год, – сказал он, двигая ко мне пухлый конверт и не смотря при этом в глаза.

Я вытерла руки об полотенце и присела на пуфик.

– Почему ты передумал?

– Я же твой сын и знаю: если ты что-то задумала, тебя ничего не остановит. Ты, как бульдозер, пойдешь напролом, – усмехнулся он. –

И потом... Я разговаривал с твоим лечащим врачом. Ты оставила у него все свои анкеты и анализы. Отдохнёшь в своей Норвегии, вернёшься и начнем лечение.

– Нет, сынок. Не начнем. Я не хочу мучить вас и мучиться самой. Сколько бы мне ни было отмерено, я хочу уйти достойно, никого не напрягая, – перебила сына и поднялась, чтобы поставить чайник.

Саша молчал. Я понимала его. Кроме меня у него никого не осталось из близких. Но хотела, чтобы и он понял меня.

– Хорошо. Если ты передумаешь, ты знаешь, я никогда тебя не оставлю, – хрипло заговорил он, обнимая со спины.

– Все хорошо, Саша. Всё правильно, – похлопала сына по руке, украдкой смахивая слезы.

Он вышел из кухни, оставляя меня одну. Я сделала ему яичницу, заварила кофе и пошла к себе.

***

Через две недели я всё-таки осуществила свою мечту и прилетела в Норвегию. Небольшой городок Тёнсберг встретил меня прохладным ветром и ароматами цветов. До маленькой деревушки на окраине города я добралась довольно быстро. Местные жители подсказали, где искать нужный мне участок. И он оказался недалеко от леса и протекающей речки. Место поистине живописное.

В той же деревушке я сняла комнату в хостеле и изучала местные достопримечательности. Вечерами выходила посидеть на лавочке. И местные жители охотно рассказывали о своей родине. Норвежского я не знала, но они знали английский. А с ним я крепко дружила со времён института. В этом местечке до сих пор верили в скандинавских богов. В Одина и Тора. Один из стариков рассказывал очень интересные истории. Например, здесь верили, что после смерти мы все попадаем в Асгард. А оттуда либо в Рай, либо небытие, либо в Вальхаллу. Вальхалла – это такое место для воинов. Тот, кто умрёт с оружием в руках, прямиком попадёт туда и будет ждать Судного дня, точнее Рагнарёка. Они настолько были искренни в своей вере. А самое главное – не было Ада. Небытие – это же не котёл с чертями.

Я прожила среди них четыре месяца. За это время объездила почти всю Норвегию. На своём участке посадила деревья и кустарники. Хотела сделать небольшой выступ: что-то типа поребрика вокруг моего участка. Вооружилась шпателем, ведром цемента и небольшими красными кирпичиками для орнамента. Стояло бабье лето, солнце пекло даже через панамку. Ещё с утра вновь болела голова, но я чувствовала, что осталось мало времени и нужно сделать все самой.

Аккуратно выложила кирпичики с цементом и начала равнять кладку. Как вдруг в глазах потемнело, в висках запульсировало. Я схватилась за голову и упала на бок, сжимая в руках шпатель. Последняя пролетевшая мысль: «Интересно, а шпатель засчитают за оружие?» А после голова будто раскололась надвое. И я провалилась в темноту.

3. Глава 2. Страж древа

– Где я? – спросила, озираясь по сторонам.

Вокруг было чисто поле с высокой и густой травой яркого, насыщенного зелёного цвета. В центре этого живописного места стояло огромное дерево. На стволе этого гиганта висела большая бородатая голова мужчины в возрасте. Он был лысый и с бычьими рогами, а в глазах плескался огонь.