– Это была казнь. По закону – последнее слово не прерывается, – мрачно ответил офицер.

– Мы сожгли архивы, зачистили историю, а он, грязный заключённый, говорит от имени каких-то… богов?!

– И люди слушают, – добавил кто-то тихо.

В нескольких городах начали собираться группы. Кто-то звал Мертана пророком. Кто-то – предвестником конца. В храмах начали читать его слова как откровение. На стенах появились надписи:

ЖАТВА ИДЁТ

В зарубежных дипломатических каналах появилось слово «Мертан». Аналитики не могли дать объяснения. Психологи – сбились с диагноза.

Но все чувствовали: после этих слов мир больше не тот.

Утро после казни было серым. Трое осуждённых были похоронены в безымянных могилах, за чертой городского кладбища. Без отпевания. Без родных. Без имени.

Гробы были грубыми, как коробки. Надгробия обозначались лишь цифрами: №21847, №21848, №21849

Никто не пришёл. Никто не возложил ни цветка. Только ветер шуршал по сухой траве.

В доме, построенном из камня у подножия священной горы, собрались старейшины. Все знали: если ритуал не будет проведён, гнев Богов падёт на землю. Так было сказано в Завете, оставленном ещё до времён письменности.

– Суд состоялся. Но Врата ещё не закрыты, – сказал старший.

– Посланник казнён, но не возвращён, – продолжила старейшина Милиса. – Если тело останется в земле без призыва – оно будет скверной. И месть Богов не заставит ждать.

В святилище был извлечён Пергамент Претензии – древний артефакт, на котором чернел символ: круг, рассечённый двумя молниями. Этот знак означал, что тело избранного должно быть возвращено Богам. Но не просто так.

– По Закону Высших, – произнёс Хранитель Записей, – дух не может вернуться в Небесный Совет, если тело его остаётся в осквернённой земле. Мы должны исполнить Ритуал Прощения и подготовить храм к Приходу.

Ритуал состоял из двух частей:

– Очистить святилище, чтобы дух мог быть принят.

– Призвать Богов – чтобы они сошли и указали путь телу.

– Забрать тело Посланника из мира людей и принести его в место, откуда он родом.

Если хотя бы одно из этих условий не будет исполнено – Апелляция будет отклонена, а земля приговорена к Жатве без возможности помилования.

Воздух хранил напряжённую тишину, как будто сам мир прислушивался – будет ли ответ.

На рассвете в доме Совета Лиремы вновь собрались старейшины. Свечи уже догорели, на алтаре остывала чаша из обсидиана. Тогда заговорил старейшина Фарел, державший свиток Завета:

– Мы совершили то, что должны. Призыв услышан. Но тело всё ещё в городе, закопано в чужой земле. Если оно не будет возвращено, дух останется между мирами.

Старейшины переглянулись. Решение было очевидным – и тяжёлым.

– Мы должны поехать туда сами, – сказала Милиса. – Без посредников. Только родная земля может забрать тело.

– Иначе придёт Гнев, – прошептал кто-то.

Так было решено.

Утром, до рассвета, шестеро человек сели в старый закрытый вездеход. Среди них были трое старейшин, один молодой ученик и двое молчаливых мужчин из горного ордена Хранителей. Они несли с собой знак-печать, вырезанный из дерева, и ткань Первого Плаща – покрывало, которое должно было накрыть тело Посланника.

Им предстоял путь в более чем четыреста километров – через посты, города, границы, но в их руках было древнее разрешение, подписанное кровью: Перепуск Древней Миссии. Ни один чиновник не посмел их остановить.

Вечером они прибыли в город, где был казнён Посланник. Они не задерживались ни в гостинице, ни в домах. Они остановились вблизи кладбища, на пустыре. Ночь провели в молчании и молитве.

Наутро, чуть свет, они вошли на кладбище. Никто их не остановил – ни охраны, ни надзирателей. Будто мир затаил дыхание.