Вот откуда мы ушли.
Анализируя движущие силы происходящего, я должен отдать должное Нашту не отступавшему в преследовании своих целей. И тому, что он все еще объединяет вокруг себя большую часть наших бывших коллег, он обязан постоянству своей политики, которая была бы достойна уважения, если бы не была столь неразборчива в средствах.
Если он рассчитывал завлечь меня в свою игру, на протяжении ряда лет приглашая меня ко двору, я полагаю, что он должен быть сильно разочарован. Впрочем, он делал это лишь из соображений выгоды: информация, идеи, лекции, в чем он ориентируется плохо из-за недостатка образования. Его приняла моя жена, и мой шурин художник Массон оказывал ему гостеприимство, которое позволило ему вновь обрести в безличности большого города сердечную атмосферу провансальской деревушки. Это было минувшим июлем, и мы с женой были тому свидетелями[135].
Дальше Лакан в подробностях рассказывает обо всех перипетиях раскола, отмечая, что действия Нашта носили «фашистский» характер. Цель Института, говорит он, заключалась не в образовании, но в установлении господства над молодыми психоаналитиками. Особое раздражение вызывает у него Мари Бонапарт:
Можно признать, что действия этого лица всегда было пагубным для нашей группы. Общественный престиж, который она извлекает из своей роли ученицы Фрейда, способный лишь искажать отношения, заставляет всех слушать ее с терпением, принимающим фигуру одобрения, уважение, которое вызывает женщина в возрасте, побуждает к толерантности, что деморализует молодежь, в глазах которой мы выглядим смехотворно покорными[136].
Но, что важнее всего, Лакан не был раздавлен затеянной против него кампанией. Напротив, все трудности и переживания этого времени заставили его переосмыслить свои жизненные и теоретические позиции и выйти на качественно новый уровень. Он писал Левенштейну: «…Этот год был особенно плодотворным, и я уверен, что сделал подлинные достижения в теории и технике исследования навязчивого невроза»[137]. Он был рад тому, что порвал с «менеджерами человеческих душ»[138].
Между тем Лакан все еще надеялся восстановить свое членство в МПА и написал Гартману и М. Балинту 26 июля в Лондоне состоялся конгресс МПА, где рассматривались просьба Французского психоаналитического общества о вступлении в Ассоциацию и вопрос об «отклонениях» в ходе учебного анализа. Левенштейн призвал к терпимости и выразил сожаление по поводу раскола в рядах французских аналитиков. М. Бонапарт, не называя прямо имени Лакана, настаивала на необходимости взять под контроль технику анализа, применяемую во вновь созданной группе. Нашт заявил о том, что готов примириться с Лагашем ради блага образования. Анна Фрейд упрекнула французов в склочности. Французское психоаналитическое общество в МПА не приняли.
С тех пор официальный психоанализ оказался во власти Нашта и его клики. Зимним утром 1956 г. Нашт прогуливался верхом. Его лошадь оступилась на обледеневшей дороге, Нашт упал и сильно ударился головой. Из-за развившейся вследствие полученной травмы диплопии он больше не мог руководить Институтом, и на посту президента его сменил С. Лебовичи.
Лакан после первого раскола продолжал проводить свои семинары в амфитеатре госпиталя св. Анны, любезно предоставленном ему Ж. Делаем. Э. Рудинеско очень живо описывает атмосферу этих собраний:
Здесь в течение десяти лет он говорит голосом дрожащим, синкопированным или громогласным, полным вздохов и модуляций. Он предварительно намечает то, о чем намерен говорить, а затем, обратившись к публике, импровизирует, подобно актеру Королевского Шекспировского общества, у которого Грета Гарбо была учителем дикции, а Артуро Тосканини – духовным наставником. Лакан играет фальшиво, потому что высказывает истину, словно бы из трещины в своей суровой и неизменно быстрой речи он заставлял появляться своего рода чревовещателя, потайное зеркало бессознательного, мастерски обращаясь с тем, что всегда отсутствует. Колдун без магии, гуру без гипноза, пророк без бога, он зачаровывает свою аудиторию великолепным языком, помещающим желание в круге света. Лакан не анализирует, он ассоциирует. Лакан не рассуждает, он производит резонансы. Каждый сеанс этой коллективной терапии оставляет у учеников впечатление, что мэтр говорит о них и для них, тайком посылая каждому закодированное послание. Они устремляются в лучшие книжные магазины, чтобы приобрести процитированную им книгу или проглотить тот или иной пассаж неизвестного текста. В течение десяти лет, а потом еще двадцати Его величество служит двигателем фрейдистской Франции