В течение года письма от Лили приходили почти каждый день, и Лада читала вслух отрывки из них своему братику, связь с которым стала ещё крепче после того, как они остались вдвоём. Но потом поток писем резко прекратился. Полгода не было никаких известий, пока в середине весны из Леотании не прибыл гонец и не привёз печальную новость. Осенью прошлого года северное королевство поразил мор. Белая ветошь – страшная болезнь, из-за которой всё тело покрывается нарывами, а желудок перестаёт принимать пищу – выкосила значительную часть населения. Умерла и королева Лили, в ту пору носившая под сердцем ребёнка.

Траур в Верии длился в течение месяца. Не только в столице, Лепасе, но и во всех городах флаги были спущены, а на зданиях вывесили чёрные полотнища. Данияр рыдал навзрыд. Лада проплакала три дня, а затем в ней словно всё замёрзло. Она равнодушно смотрела прямо перед собой, никого и ничего не замечая. И только пуще прежнего льнущему к ней брату спустя несколько недель удалось вывести её из этого состояния.

– Без тебя я бы тоже умерла, – думала девочка, глядя на Данияра, пускающего в бассейне у фонтана сделанные из кусков коры и бумаги кораблики.

Лада, как и раньше, почти не покидала отведённой ей части дворца, дабы не вызывать недовольства матери, по-прежнему и на дух не переносившей её. Отцу было всё равно, его интересовал лишь сын, которому предстояло унаследовать королевство. За годы, прошедшие с рождения дочери, Эльза постепенно, действуя очень тонко и ненавязчиво, полностью убедила мужа в безобразности и даже унизительности для их королевского дома врождённого изъяна девочки – разноцветных глаз. И Миродар, не видя перспективы политически выгодного брака для Лады, всё, что касается дочери, целиком отдал на откуп жене и, казалось, совершенно забыл о существовании принцессы. «Если бы я вдруг исчезла, – думала та, когда изредка ей доводилось встречаться с отцом, – он ничего бы не заметил и его жизнь ничуть бы не изменилась». При этом чем старше становился Данияр, тем больше король интересовался им и всё больше привлекал его к участию в государственных делах, будь то заседания совета, охота, званые обеды или балы. Лада всё реже видела брата и к шестнадцати годам, не имея ни одной родной души рядом с собой, чувствовала себя абсолютно одинокой и никому ненужной. Изучение наук ещё увлекало её, и успехи в них не переставали удивлять её учителей, но рвение сильно охлаждалось тем, что девушка не надеялась когда-нибудь иметь возможность применить на практике полученные знания. А танцы и игра на лире были и вовсе заброшены. Некому было слушать чарующие звуки, лившиеся из-под её пальцев, негде было вальсировать отверженной принцессе, для которой двери бальных залов всегда были закрыты.

Трагедия произошла, когда Данияру едва минуло одиннадцать: король после зимней охоты слёг с воспалением лёгких и больше уже не поднялся. Неделю могучее тело боролось с недугом. То накатывал жар, то сотрясал озноб. В груди что-то булькало и клокотало, хриплое дыхание прерывалось раздирающим горло кашлем. Наконец, поняв, что ему не выкарабкаться, Миродар пригласил придворных, королеву и сына и объявил, что оставляет королевство принцу Данияру, а регентом до его совершеннолетия назначает королеву Эльзу. Спустя несколько часов Миродар скончался, и всё королевство оплакивало его. Потому как не зря он слыл мудрым и справедливым королём, сумевшим обеспечить мир и процветание своим землям в течение почти двадцатипятилетнего срока правления.

Лишь Лада не оплакивала своего отца, ничего не почувствовав ни в первое мгновение, когда узнала о произошедшем, ни позже.