Узкая пешеходная дорога была со значительным уклоном и большей частью состояла из ступенек. Открывшаяся площадь была полна людьми: юный парень в клоунском облачении развлекал детей, подростки катались кто на роликовых коньках, кто на скейтборде, а взрослые просто отдыхали и любовались осенними пейзажами. У причала стояла небольшая очередь на теплоход и шла посадка, а в метрах ста от него – похожий на музей корабль старинного образца. Водную гладь, на поверхности которой была видна семейка уток, тревожил ветер, в средней части плавали лодки, за ними открывался другой берег водохранилища с высокими новыми домами. Гадаев подошёл к воде, где виднелись плавающие мелкие рыбёшки. Здесь дышалось легко, и уходить не хотелось – общежитие стало твёрдо ассоциироваться с неразрешимыми проблемами, но пора было пополнить потребности желудка. Уличную еду он обходил стороной в первую очередь из соображения экономии, и собрался выйти на остановку, как встретил раздатчиков пирожков. Ими являлись ярко накрашенные и в цветастых фартуках две женщины, которые агитировали за кандидата одной из известных партий на предстоявших региональных выборах. Люди неохотно угощались, но Гадаев проявил интерес и был «достойно» вознаграждён.

Чёрный цвет стоявшего на столе электрочайника выдавал, что крышка покрыта пылью. Включив его, Гадаев приложил к нему руки. Холодно было и на душе, он осознавал, что без совета посвящённого человека непросто будет привести в порядок свои будни.

Комната днём обычно не замыкалась, и случаев входа без стука ещё не бывало. Появление посторонних шумов в воздухе говорило о том, что дверь открылась. Оглянувшись, не поверил своим глазам: пожаловавшей была Дагларова. Её он меньше всего ожидал увидеть у себя и, неотрывно разглядывая нежданную гостью, поднялся.

Но она выглядела спокойной, свободно опустилась на стул и сказала:

– Если б знала, что ты дома, принесла бы что-нибудь к чаю. Я по делу, и с разрешения мужа.

– По какому такому делу? Как это понять? – спросил он с оттенком недовольства и присел на край кровати.

– Я же говорю, что Кариб знает, куда я пошла. Он попросил меня об этом, точнее, я сама напросилась. То недоразумение не должно являться причиной разрыва связей, нужно продолжать знаться, как близкие люди.

Гадаев не мог налюбоваться ею – не давали намерения довести до неё, что их ожидают неприятные разбирательства. Вопреки его восприятию отношений с замужними женщинами, особенно в свете случившегося, и эта имела желание оставаться друзьями. Но представить было нетрудно, как она взбунтуется через минуту-другую, тем самым не даст успокоить себя и объяснить, что он одну её не оставит.

– Ты поступаешь неосмотрительно, – сказал он. – Пусть не договаривались воздерживаться от дальнейших контактов, но ситуация обязывает поступить именно так. Я не хочу, чтобы тебя видели здесь лишний раз.

– Я считаю себя адекватной, и стараюсь всегда быть искренней. Чувствуется, что у самого с этим не хуже обстоят дела. Остерегаться нужно многоликих людей с чёрствой душой. Должно быть такое исходит от неурядиц в доме, от самомнения и непомерных амбиций, а меня всё устраивает. Мне повезло с родителями, я счастлива со своим мужем.

– Он во всём доверяет тебе?

– У него и спрашивай, но со своей стороны добавлю, что без поцелуя не обходимся ни перед утренним расставанием, ни после работы. Я забылась единственный раз, верить, или нет – твоё дело. Губ к моим глазам ещё не прикладывали, а дальше не очень понимала, что происходит. Лишь спустя время стала вспоминать подробности.

– Я тоже не отдавал себе отчёт. Ты нравишься мне в полном смысле слова, и меньше всего хочу, чтобы возникли проблемы. Нам требуется предельная осторожность, и идея зайти ко мне вряд ли оправдана.