Гадаева ошеломило и откровение её, и смелость. Ничего, кроме того, что столкнётся с шантажом, на ум не приходило, заподозрил, что вопрос со шкафом как таковой и не стоит. Он оценивающе взглянул на неё и сказал:

– На что только люди не идут от скуки?! Подумал, что это чисто мужская прихоть. Я отвечу, что ты ошиблась дверью, этажом. Никакую Лиану я не знаю, и она это тебе подтвердит. Со своими происками ты показываешь, во что превратилась твоя женская скромность, образованность.

– Зачем ты так? – Мамалиева произвела верхними веками движения вверх-вниз, и глаза стали мокрыми.

– Понимаю, тоже резковато вышло. Не ищи приключения на ровном месте, нехорошо подглядывать, подслушивать, делать выводы. А применять как оружие опасно.

– Я не для того здесь, чтобы облить её грязью. Надобности в этом нет, мне хорошо известен её нрав. Сердце разрывается, она обрекла на несчастье мою сестру. – Женщина встала. – Мне скоро ребёнка забирать, и муж придёт на обед. Вернусь, как получится. Я хочу, чтобы ты знал, кто есть кто.

– Меня мало интересуют дела других. Но тебя я послушаю, если не передумаешь, – сказал он и взялся за столовый прибор.

Оставалось вопросом то, что именно её волнует. Если она таким образом заботится о будущем своей сестры, то выглядело несколько странновато. Строить предположения не получалось, чему в какой-то мере мешал плов. Заправленный топлёным маслом гарнир имел жёлтый оттенок, особенный вкус блюду придавала курага. Как ему показалось, куски мяса в нём были даже лишними. Порция была двойная, поев половину, вышел на общую кухню, больше похожую на курилку. Находившиеся в ней все три электроплиты были старыми, где он дважды в день что-то готовил на небольшом и неустаревающем, как ему объясняли, наподобие гусятнике. Ковш он нашёл удобной посудой для одного, чтобы приготовить и съесть с него. От мусоропровода исходил неприятный запах, и он стал у открытого окна, где находилась стеклянная полулитровая банка для окурков. Разумеется, он был поглощён принесённой едва ли знакомой женщиной новостью. Ему не очень хотелось, чтобы она пришла обратно, но оставлять столь деликатный вопрос открытым было нежелательно.

Он выпил стакан воды из чайника и прилёг с ощущением того, что нечто подобное с ним в молодости уже происходило. Реакцию Лианы он боялся себе представить, но тревога отсутствовала. Перед тем, как оказаться с ней вместе, Гадаев впервые среди бела дня спустился в подвальное помещение здания, чтобы принять душ – на этаже кабины использовались не по назначению. Неделей раньше тоже встречался с ними: познакомились во дворе дома как с четой Дагларовых, так и Мамалиевых. Пообщались недолго и расстались. Встреча усилила желание познакомиться с женщиной из привычной среды, но задача была сложной в осуществлении. В помещении для мытья из трёх лампочек горела одна, и Гадаев побрился практически на ощупь. После почувствовал, что шампунь ещё даёт освежающий эффект. Он представлял рядом с собой похожую на Лиану девушку, ибо она запомнилась лучше. Расслабленный после долгого принятия душа он неспешно сменял лестничные площадки. Свернув в коридор на своём этаже, вышел лицом к лицу с той самой молодой женщиной. Удивлённый, почему-то он подал ей руку, она улыбчиво ответила взаимностью и изъявила желание поговорить. На полпути в сторону комнаты неожиданно спросила: «Не желает ли он девушку?» Откровенный вопрос смутил его, и ответил, что можно, если на неё похожа, что у него давным-давно была девушка с её внешностью и с приятно пахнущими волосами. Они пересеклись взглядами, от чего она чуть покачнулась, но сверкавшими глазами и мимикой губ продолжала испытывать его терпение. Он понял по-своему, в комнате захлопнул дверь, положил находившийся в руке пакет на пол и со словами: «Дай понюхаю твои волосы», уткнулся носом в них. С лёгким возмущением она отступила на шаг и оказалась в углу комнаты, что он принял само собой разумеющимся. Тут же приложил большой палец к её губам и зашикал, призывая к молчанию. Запах волос не определил, но ощутил дрожь её тела от прикосновения к шее. Для потери над собой контроля им хватило и этого. Он не помнил, шептал ли ей какие-то слова, но был уверен, что основной вопрос снят, и весьма удачно. За короткое время он успел прикинуть планы относительно будущей жизни, не понимая, как обстоят дела. Но её от осознания того, что произошло, настигло разочарование: как оказалось, Лиана собиралась познакомить его с подругой, которая гостила у неё, и позволила себе недопустимую вольность в общении с посторонним мужчиной. Она была на краю отчаяния и тщетно искала себе оправдание, а он успокаивал, как мог, и выразил свою готовность связать с ней свою судьбу. Женщина ещё не была в состоянии рассудить здраво произошедшее и с намокшими глазами умоляла его и заклинала сохранять в тайне, но не догадывалась, что притащила за собой непростого свидетеля.