– Маринованное только ему не давай. – Артем откинулся назад, заглядывая в еще одну железную тарелку позади. – Вот, на. Я тут с твоих этих диетических куриных лепешек срезал.

– А ему сырое можно? Вдруг глисты?

– Сама ты глисты. – Артем снова вернулся к своему шампуру. – Это же не магазинное, я курятину в деревне покупал. Полевой, конечно, тот еще калдырь, но мясо обрабатывать умеет.

– Ну ладно. – Ксюша передернула плечами. – Бубленька, ты где?! Иди скорей!

Из-за угла дома появилась огромная овчарка. Весело распахнув пасть, Бублик, затрусил к протянутой руке Ксюши. С удовольствием взяв мясо у из ее ладони, он поднял здоровенную голову. Кирилл для него был еще незнакомым объектом.

– Спокойно, Кирюха, – предостерегающе сказал Артем, едва сдерживая смех. – Не выдавай страх. Бублос натаскан на адреналин.

По соседнему огороду с лейкой проходил усатый Петрович. Он бодро махнул Кириллу рукой и улыбнулся. В полубеззубом рту блеснул золотой зуб.

– Не боись! Эта груда шерсти и мухи не обидит!

Распутин фыркнул.

– Игнатий Петрович, у вас там крыжовник ссохся, шли бы вы уже.

– Как звать-то тебя? – Сосед прищурился, прижимая ребро ладони ко лбу, чтобы отгородиться от солнца.

– Кирилл.

– Вот что, Кирилл, поменьше его слушай. Раньше ведь точно так же было. Ему, видишь, донимать стало некого.

Несмотря на безобидность фразы, Кирилл заметил, как Артем напрягся, мгновенно изменившись в лице.

– Было время, когда… – Петрович встретился с грозным взглядом Распутина и отмахнулся. – А, впрочем, неважно. Просто на носу себе заруби, что Бублик – золотце.

Подтверждая слова хозяина, пес уже радостно вертелся возле ног Кирилла, стараясь ткнуться мордой в ладонь. Петрович подмигнул Артему и, не получив никакой реакции, двинулся вдоль грядок. Когда Бублик нагладился, то бодрой походкой отправился патрулировать поленницу за баней.

– Золотце… – растерянно повторил Кирилл, наблюдая за тем, как пес атакует обнаруженную между дров ящерицу. Не преуспев, он шлепнулся на зад и продолжил следить за тем местом, где только что исчезла добыча.

– Артем, все хорошо? – Ксюша отложила шампур и слегка наклонилась к Распутину.

– Абсолютно. – Он улыбнулся, хотя получилось уже не так бодро. – Я пойду в углярку за мангалом. Ты пока уложи шампуры на тазик и дуйте за огород.

На заднем дворе лужайку плотно обступали молодые деревья, высаженные здесь около пяти лет назад. Кедр, пара березок, пушистая сосна и бесконечное количество непролазных кустов тальника. За маленькими деревцами виднелся сенокос, там территория участка заканчивалась. Легкий ветер играл с листвой деревьев, те шептали в ответ как бесконечное зеленое море. В кронах деревьев весело щебетали птицы.

Кирилл нагнулся, поднимая старые сухие ветки. Несмотря на то, что полянка выглядела ухоженной, для пущей безопасности лучше собрать все, что может быть пожароопасно.

– Мне кажется, Артем расстроился, когда Петрович сказал, что донимать стало некого. – Ксюша нервно переступила с ноги на ногу. – Кирилл, ты меня слышишь вообще?

– Слышу, – сдавленно отозвался тот, подтягивая старые табуреты, сколоченные из досок и обрубков бревен. Не отвлекаясь от своего занятия, он задумался и откинул очередную ветку в сторону кустов.

– Что думаешь? – нетерпеливо спросила сестра.

– Что это не наше дело.

Они знали Артема меньше суток, однако резкая смена настроения действительно смущала. Всегда настойчивый и шабутной, он действительно словно померк изнутри. Неожиданная и напрягающая перемена.

– А если у него что-то не так? – начала она, но Кирилл ее тут же перебил.

– Это не наше дело. Захочет – сам расскажет. Если ничего серьезного, то промолчит.