– Не хочу. Ты в тот раз предсказала, что я разбогатею в течение года. Пять лет прошло, а я все в том же офисе.

– А премия к Новому году?

– Тоже мне предсказание.

– Знаешь, что карты говорят? – Ксюша сделала вид, что проникается их посланием, даже манерно провела ладонью над столом. – Что ты зануда.

– Очень смешно. – Он взял свою чашку кофе. – Я пошел писать. День уже идет к полудню, а у меня ни строчки.

Артем

– Ну вот и все.

Распутин нажал на кнопку включения на пульте. Рядом скакал счастливый Бублик. Петрович упер руки в бока, но, когда на экране появилась его любимая ведущая новостей, радостно охнул.

– Ну, спасибо тебе! – Он похлопал Артем по спине. – Как обычно, за чекушку?

– Я больше не пью, – коротко сказал Артем. Его кадык нервно дернулся. Духовное отречение от этанола – это путь буддийского монаха. Однажды топивший слезы в водке всегда будет дергаться на предложение выпить.

– Это ты молодец. И… давно?

– Больше трех лет. – Распутин потупил взгляд, щеки обожгло. Он прекрасно помнил, как вел себя, когда считал водку эмоциональным глушителем.

– Нюра Витальевна тебя так и не простила? – Петрович кивнул на окно, в котором виднелся дом местной лесной партизанки.

– Я чуть лесной пожар не устроил. Имеет право.

– Эге… Слышал, как она тебя вчера отчитывала.

– Имеет право, говорю же.

– Артемка, ты не обижайся, но я сам думал, что ты или дуба дашь или закончишь в вытрезвителе.

Распутин кивнул, пряча руки за спиной. Он впился взглядом в старый календарь, который был не актуален уже с десяток лет. Выцветшая фотография, помятые уголки. То прошлое, которое постоянно было где-то рядом. Такое же выцветшее и мятое.

– Андрей там как? – осторожно продолжал Петрович. По нему всегда было видно, любопытничает он или искренне переживает. И дед действительно беспокоился.

– Он женился. Его отпустило.

– А тебя?

– В процессе. – Артем улыбнулся. Краем глаза взглянул на зеркало напротив. Тренированная улыбка, означавшая, что все в порядке. Выглядела очень искренне, несмотря на то, что под растянутыми губами замер крик о помощи. Но не у Петровича же ее искать.

– Рад, что ты вернулся в Приозерный, – сказал сосед и снова похлопал его по плечу. – Поближе к природе, и все будет как надо.

– Я тоже так подумал.

Разговор превращался в мучительный обмен любезностями. Распутин наклонился к Бублику, который следил за желтой бегущей строкой новостей и потрепал его между ушей.

– Бублос, приходи в гости. Я мясо замариновал. Тебе кое-что оставил.

Пес посмотрел так, будто и вправду принимал приглашение. Но только после просмотра утренних новостей с хозяином. Подхватив ящик для инструментов, Распутин остановился в дверях.

– Петрович?

– Что? – Сосед уже уселся на диван и приготовился сделать новости погромче.

– Поменьше смотри этой лабуды. – Распутин кивнул на телевизор. – Как ты там говорил… Поближе к природе. И все будет как надо.

Кирилл

В деревянном доме было гораздо прохладнее, чем на улице, и Кирилл с удовольствием устроился на кресле в основной комнате, где они с Ксюшей ночевали.

Вдоль противоположных стен вытянулись две кровати: двуспальная и узкая. Конечно, сестра тут же забралась на самую просторную, чтобы уместиться там с планшетом, фотоаппаратом и ноутбуком. Эта кровать упиралась во всеядную белую русскую печь, которая с удовольствием трескала все, что давали, начиная от угля и заканчивая бумажным мусором.

В другой комнате стоял стол со стульями и еще один холодильник с парой тумб. В самом углу – деревянная лестница, изгибом ведшая на второй этаж. Эта комната предназначался для зимних поездок, когда готовили на печи и не открывали летнюю кухню.