– Ты же понимаешь, что нельзя предсказать будущее, просто разложив карты на столе! – пробурчал он, едва успев убрать кофе с плиты.

– Понимаю. Но что-то в этом есть. – Она нахмурилась, разглядывая разложенные карты. Потом наклонилась через весь стол к своей тарелке и заправилась почти половиной порции. После чего вернулась к созерцанию дня грядущего.

Из дома показался Артем, накинув на шею длинный провод, который пришлось обернуть вокруг шеи, чтобы он не болтался по земле. В руке он стискивал маленький ящик с инструментами. Откинув москитную сетку, Распутин заглянул внутрь и тут же расхохотался. Слишком уж сильно Ксюша напоминала суслика, который готовился к зимовке – набитые щеки и глубокомысленный взгляд гадалки.

– И раскинет она и разложит благородных своих королей! – Артем тут же задвигал плечами, накрываясь проводом как цыганка платком. – Ксюха, убирай пасьянс, ешь нормально, а то не вырастешь.

– А куда мне расти? – спросила она, наконец прожевав. – Мне двадцать будет в сентябре.

– Какие твои годы.

Кирилл отвернулся от плиты, и Артем покрутил в воздухе проводом, который перемотал вокруг шеи, все еще пританцовывая.

– Карты старые лягут как веер на платок с бахромой по краям!

– Не зацепись там нигде – удушишься. – Кирилл едва успел увернуться от просвистевшего возле лица шнура.

– И цыганка сама… Да я тебя умоляю. Подо мной и якорный канат бы бахнул. – Артем, казалось, только сейчас заметил сковородку и тарелки, сразу изменившись в лице. – Вы что, действительно кашеварили?

– Ага. – Кирилл поставил на стол третью порцию омлета. – Будешь? Кофе черный или…

– Черный. – Он округлил глаза, недоверчиво заглядывая в тарелку. – Это что, все мне?

– Да. Надеюсь, у тебя аллергии нет, туда молоко добавляется. Мы вчера привезли.

– Я неприхотлив как деревенский свин. Что в корыто ни закинь – все радость.

Распутин уничтожил свой завтрак в пару укусов. Доев последний кусочек омлета, он довольно зажмурился.

– Кирюха… Если ты всегда так готовишь, то я бы перед тобой на одно колено встал. Подумай на досуге. – Артем снова громко засмеялся и подмигнул ошарашенному Кириллу. – Ладно, щеглы, я помчал. Там дед без телевизора грустит.

Оставив пустую тарелку, он резво выскочил с кухни, никто даже не успел ничего ответить. Кирилл, едва открыв рот, тут же его закрыл и плюхнулся на свободное место.

– Он мне нравится, – констатировала Ксюша.

– Специфичный персонаж.

– Кирюх, ты не отказывайся. Жених видный.

– Заткнись. – Он нахмурился и спрятался за чашкой кофе.

Еще пару минут они посидели в тишине. Расправившись с едой, Кирилл забрал тарелки и двинулся к раковине. Залив туда воды из ведра, прислушался. Очередная ария Артема, которая разливалась откуда-то из соседнего дома, где было открыто окно.

– Ежедневно меняется мода,

Но покуда стоит белый свет

Будет Бублика наглая морда

Жрать любой несъедобный предмет!

– О, что-то авторское. – Кирилл хмыкнул. – Он постоянно поет?

– Даже во сне.

– А ты откуда знаешь?!

– Поднималась на второй этаж за одеялом, которое он вчера предложил. – Ксюша подвинула на столе одну из карт. – Спал в наушниках под Агузарову. Подпевал.

– Ясно. – Голос Кирилла звучал как вердикт эксперта. – Скорее всего, музыкант.

– Думаешь?

– Ну, ты голос его слышала? – Кирилл принялся отмывать старую сковородку, плотно покрытую сажей. – Он вообще не фальшивит. Да еще эта манера его. Постоянно паясничает, любит быть в центре внимания. Точно музыкант, говорю тебе.

– Завидуешь.

– Я?! – Кирилл покраснел и сильнее поскреб губкой по сковородке. – Было бы чему.

Ксюша тихо усмехнулась.

– Хочешь расклад тебе сделаю?