Волк по-щенячьи кувыркался в остатках серого снега, казался беззаботным. Ворон взлетел и устремился прочь только по ему ведомым делам. Ведьма, подобрав подол, решительно вошла в дом. Но каждый из них спиной чувствовал другого, и если не услышал, то знал наверняка, что скажет и сделает другой, и Волк в том числе. А тот встряхнулся, кувырок – и вот уже крепкий мужчина, отряхивая рукав, промолвил:

– Я пригляжу за «новой пташкой».

– Кто б сомневался, – каркнул с высоты Ворон.

Скользнул назад через плечо ведьмин взгляд. Как всегда самоуверенность одного и сарказм второго вызвали на её губах кривую усмешку. Конечно, жаль. Она-то планировала себе работницу в услужение. Но опять всё сама, всё сама. И да, Ворон прав, толк с перепончатой твари вряд ли будет.

Он метался по пещере. Он готов был грызть эти камни и этот песок. Его бесило это болото, но иного места укрытия у него не было. Чердаки и заброшенные сараи для обычных серых мышек, которые вели негласные бои с обычными же летучими мышами. Что же он такое? Убийца. Сначала он утолял свой голод кровью животных. Это были инстинкты. Не его инстинкты, того животного, кем он стал. Но слаще оказалась кровь человека. Слаще и проще в добывании. И его привёл к ней всё тот же инстинкт, запах, голод. Она спала, и он насытился. Он видел её потом рано утром и поздно вечером. Как же она была бледна. Он понимал, что навредил ей, но не думал, что настолько. Улетал, засыпал в пещере на весь день. Но ночью голод и запах сводили его с ума, и он возвращался. Пока, наконец, не вернулся к хладному телу, облачённому в саван с прощальной молитвенной свечкой в руках. Его уши до сих пор терзал плач матери в прощании с дочерью.

Снова рывок и удар о каменную стену пещеры. Падение и маленькие коготки в отчаянии скребут влажный песок. Коготки, коготки… Он пискнул? Нет, это был тихий стон. Содранный ноготь саднил. Палец? Не веря своим глазам, он уставился на содранный палец.

– Ну, наконец-то. Я уж думал, не дождусь.

Он уставился вглубь своей пещеры? Как он упустил… Волк? Изящной походкой хищника…. Парень тряхнул головой – человек, моргнул и перед ним снова волк. Он в шоке попятился к выходу.

– Не торопись.

И вдруг он ощутил то, что не чувствовал уже более месяца. Голод. Дикий человеческий голод. А спровоцировал его запах свежих фруктов и жареного мяса. И, несмотря на присутствие постороннего в его убежище, он тут же яростно впился зубами в пищу, запивая напитком из фляги. Что это? Вино? Это не важно, главное, что это не кровь. Кровь… Он отстранился. Первый голод утолён. Человеческий голод. Он прикрыл глаза и едва не застонал, вспоминая глаза умиравшей девушки.

– Ты кто? – прохрипел он незнакомцу, глядя на него исподлобья, чего ждать от него, он не знал.

– Не надейся, что это надолго. Скоро опять станешь мышкой.

– Мышкой? Так всё-таки мышкой… летучей. Кровожадной. Как? Почему? За что? И… – парень запнулся, – таких мышек не бывает.

– Бывает. Не у нас, но бывает. – В голосе незнакомца слышны нотки сарказма.

– Убивающей людей?

– Это не совсем твоя вина. Особи, подобные той, в которую ты обращаешься, как и все кровососущие, добавляют в тело жертвы слюну, которая не даёт свернуться крови. А у девушки от природы была плохая свёртываемость. Не столько выпивал ты, сколько она сама потом теряла. Усугубил…

– Усугубил… У-бил.

Человек швырнул в него какие-то тряпки. А он только сейчас сообразил, что абсолютно гол.

Вспыхнуло пламя костра.

– Ты так часто менялся. Почему я не могу так, как ты? И в одежде? И кто ты? Я тебя помню. Это ты…