– Всему своё время, – зло оборвал его Волк, – сиди и слушай, – добавил он чуть устало, опускаясь на корточки и глядя на играющие языки пламени костра, не мигая.

– А куда я денусь, – буркнул «мышь».

Он не стал рассказывать бывшему щёголю о людской судьбе самой Яды и Ворона. Не солгав, но и не сказав о том, что знал их с рождения. Именно как людей. Поведал только о своей нелепой привязанности к волкам и знакомством с магией через них. О своём добровольном согласии связать судьбу с ведьмой.

Мышь же порыв во спасение волков не оценил, а уж связать свою судьбу с ведьмой – это было выше его понимания.

– Ну и дурак! – перебил рассказ он, – Она ж страшна как гнилой пень!

Волк, казалось, его проигнорировал. Лишь ниже склонил голову, вспоминая былое, но хрустнувший в его руке сук заставил присмиреть востроухого парня.

А Яда меж тем, подув и разогнав пар над котлом, и наблюдая за обоими, так же с болью вспоминала то время. Ворон одним глазом косился в котёл.

Волк поделился с мышью своей историей перевоплощения, но чувствовал, что его не понимают.

– Это глупо, – парень полулежал возле костра и не смотрел в сторону Волка, его взгляд блуждал за пределами пещеры. Ночь, сырость и холод, неужели снова ему суждено это.

– Я был молод, – спокойно ответил Волк.

– Глупо… Ради волков. Сколько тебе сейчас?

– Уже к сотне.

– А твоя ведьма кроме целительства и этого зелья ещё что-нибудь может?

Волк вышел из задумчивости. «Может, конечно, может». Но он не ответил, а продолжил.

– В тот день вернуться домой я не смог. Приполз обратно, – Волк угрюмо шевелил палкой угли костра, – а у порога её дома снова стал человеком. Только в её присутствии я человек, ухожу – хищник. Есть и способы оборота, но ненадолго. Без неё ненадолго. На службе, так сказать…

Мышь молчал долго. Столь долгим было осознание того, что с ним случилось, и того, что потерял. Но понимание не вносило ясности в его мозг, а наполняло злобой и ослепляющим гневом.

– Мне было так же худо, как тебе сейчас. Но это был мой выбор. А ты… – Волк свой рассказ не закончил, но продолжать, кажется, смысла не было. Его уже не слушали. Мышь ринулся на него как само олицетворения бешенства. Того, которое хлещет за край. Он и сам был не готов к такой ярости. В полный рост, кулаки сжаты. Волк же просто поднял голову и смотрел в упор. Противостояние было секундным, но тяжёлым.

– Я знаю, ты не выбирал, – несмотря на то, что его готовы были убить всем что под руку подвернётся, Волк спокойно повернулся к сверкающим злобой глазам спиной, – тебе лучше к ней… – буркнул он и уже в зверином обличии направился с виноватым видом к выходу из пещеры.

Парень всё же схватил самую большую головешку дотлевающего костра и… И плюхнулся под грудой тряпок на землю уродливым, маленьким, пищащим от злобы существом.

Волк тяжело вздохнул. Да, он чувствовал себя виноватым. Отчасти. И, возможно, ненадолго.

– Она нас ждёт, – не то проговорил, не то прорычал зверь, – Да, что б ты знал, Охотник уже не совсем человек.

Злой писк Мыши из-под тряпок прекратился. Слышал. Понял. И неуклюже полетел за Волком, который трусил через лес к дому Яды. Их ждали.

Ворон, глядя в котёл, не то фыркнул, не то крякнул. Охотник не человек? Большая чёрная птица нахохлилась, насупилась и бочком, перебирая лапками, отползла в сторонку. С охотником всё было непросто. И он Человек почему-то…

Кружил возле их дома тогда часто. Выслеживал или выжидал. Но чуял Волка рядом, а подчас и видел след, внезапно обрывающийся невдалеке от дома.

– Так-таки и не видала волка? Ни тогда, ни теперь? Уж больно часто след его вьётся здесь.