Рим щит вручит, Москва слезам не верит,
так вытри их, родная, ё-моё…
Живи в селе, баюкай сиськи зверя,
который дважды в день кефир даёт.
«Мы ждём тепла, как Павел ждал еврея…»
Мы ждём тепла, как Павел ждал еврея,
мир, задыхаясь и вовсю ржавея,
не видит зла, добро не называя,
лежит истории святой у края.
Разведены мосты, разорваны дороги,
опущены на дно карманов боги,
раздавлены умы и подобрели страсти,
играет всё и камни тёмной масти.
Летят на запад, обезумев, птицы,
в разбитых зеркалах дряхлеют лица,
судимы раз, да не судимы будем,
забыли первый день, последний нас забудет.
«В разрывающей вены вселенной…»
В разрывающей вены вселенной
нет ни места, ни листопада,
мы печальны и звёзды тленны
в неизбежности скорой распада.
Согласись, это всё некстати —
выпаденье зубов и бессилье,
жил да был, не скупился, тратил,
опадай на диване, сирый.
Бьёт картечью осенний ливень,
выпей спирту, как перед атакой.
Ночью снова приснятся липы,
Пенелопа и небо Итаки.
«От белой вьюги потемнело…»
От белой вьюги потемнело,
морозы остеклили ветки,
на улице живут лишь окна
с иссиня-чёрными крестами.
«Такое сложное устройство…»
Такое сложное устройство
дано растительному праху,
а ты не поддавайся страху,
ищи в себе и в почве ройся.
Останутся пустыми норы,
сползут листки, как кожа, с древа.
И на хрена мне Пифагора,
и вам, крутая теорема?
«Уже цветёт черешня, зреет слива…»
Уже цветёт черешня, зреет слива,
в печи трещит горючий антрацит.
Пишу быстрей, живу нетерпеливей,
и родина, как мусорка, коптит.
«Кем-то выпит уже небосвод…»
Кем-то выпит уже небосвод,
три звезды, как слюда от селёдки,
пролетел над землёй самолёт,
расстрелял чувака и красотку.
И они в тихом трансе лежат,
тихо ночь свою бездну качает,
коротает поэт бездну с чаем,
и в углу её мыши шуршат.
«В одной стране бюджет, общак, чулок…»
В одной стране бюджет, общак, чулок,
с одних подмостков и попса, и Блок,
бессмертная и нищая страна
под сердце и в печёнку нам дана.
Бескрайние км и беспредел,
пахан у власти, но почти без дел,
блажен народ, как притчи про Христа.
Немного веры, счастья, маета…
«Коридоры больниц и тюрем…»
Коридоры больниц и тюрем,
светозарные щели вселенной,
мы с подругой, целуясь, курим,
дым кругами уходит в нетленку.
И земля в сумасшедшем раже
уползает в созвездье Дивана,
заявляет сосед о пропаже
двух соседей, от счастья пьяных.
Их всю ночь искает милиция
на краю пустоты синеокой,
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу