– Не понимаю, какие у тебя могут быть проблемы? Мужа у тебя нет, детей тоже…

Сердце горько защемило. Я закусила нижнюю губу.

– …мать в Испании вся в шоколаде. Живи и радуйся! Это нам, замужним бабам, тяжело. Приготовь, постирай, убери; то в театр с ним надо тащиться, то в гости…

Бедняжка тяжело вздохнула, сокрушаясь о своей горькой доле.

– Куда же деваться, я уже привыкла. Что поделаешь, он меня любит, постоянно украшения дарит. – Она закатила глаза. – Мне уже это золото надоело давно, просто обижать его не хочется… Вчера, смотри, что опять подарил.

И она протянула ко мне костлявый пальчик с тоненьким колечком с фианитом.

– Вообще–то ты права, что не связываешься с мужиками, – продолжала она изливать свою желчь. – Они сейчас такие избалованные, всем подавай богатых да красивых, а простые вроде тебя, в дешевой курточке и без денег, никому не нужны, только так, на одну ночь… И тратиться на подарки таким никто не будет… Если только на твою квартиру кто-нибудь позарится, тогда, может, женится, а так вряд ли… Да в принципе и квартира так себе – маленькая, на окраине…

Она рассуждала как будто искренне мне сочувствуя, но за этим крылось ее мелочное и гнидское нутро.

– Если только какого-нибудь деревенского найдешь. В ушанке и с вилами, – не удержалась-таки и ужалила ядом Мигунова.

У меня возникло стихийное желание отвернуть ей башку.

– Но не все же такие, – скрепя сердце, возразила я в миролюбивом тоне, – не все способны только брать. Есть и те, которые отдают.

И тут меня, что называется, понесло, и я добавила:

– Вот мой парень, например, каждый день дарит мне свежие розы. А вчера преподнес антикварное кольцо с изумрудом.

Мигунова разинула поганую пасть.

– Закрой рот, кишки простудишь, – дружески посоветовала я.

– Какой еще парень, – придя в себя, усмехнулась она, – нет у тебя никакого парня.

– Ты уверена?

Она запрокинула голову назад и захохотала.

– Ну, уморила, подруга! Кольцо с изумрудом! И где же оно?

– Такие вещи каждый день не носят. Это благородный камень, – адаптировала я к изумруду фразу Корсакова об абсенте.

К нашему разговору внимательно прислушивалась вся редакция.

– Это же не дешевые фианиты, – добила я подругу.

– У Марты вкус изысканный, с ней фианитами не отделаешься! – изрек из своего угла Глеб Вереницын.

Мигунова скривила узкий ротик.

– А-а, – коварно протянула она. – Ну что ж, в четверг, если ты не забыла, юбилей нашей газеты, вот и приходи в этом кольце.

Я похолодела.

А вслух сказала:

– Я как раз его и приберегала для такого случая.

И ослепительно улыбнулась мерзкой интриганке.

В душе я кляла себя на чем свет стоит.

И черт меня дернул ляпнуть про это кольцо! Ну откуда оно возьмется у меня к четвергу?!

Я представила злорадную ухмылку Мигуновой, когда я появлюсь на юбилее «Живого слова», пряча руки за спину.

Нет, я не доставлю ей такой радости.

Кольцо к четвергу надо достать хоть из-под земли.

Единственное, чему я была рада – так это тому, что моя нечаянная глупость до конца дня вытеснила из головы мысли о портрете отца.

Сегодня я опять задержалась на работе и вышла из редакции без двадцати десять. Я засиделась бы и дольше, но меня подгоняла мысль о трамвае. Вдруг он ходит только до десяти? Как это ни покажется невероятным, но я до сих пор не знала ни графика трамвая №15, ни его маршрута. Каждый раз я собиралась это выяснить, но все время возникала какая-нибудь неожиданная помеха.

Размышляя об этом, я заспешила на остановку.

На остановке переминались с ноги на ногу несколько припозднившихся граждан. Никакого транспорта в обозримом пространстве видно не было. У меня тревожно сжалось сердце.