Время от времени отпивая кофе из чашки, я начала напевать:

– Девушка в белом у замка стоит,

Нежной рукою принца манит:

«Что же ты, принц? Ты не бойся меня!»

Принц от волненья пришпорил коня.

Постой, куда коня ведешь?..

Ведь смерть свою ты там найдешь!

Она пленит тебя, потом

Навек оставит в замке том…

Я блаженно потянулась в кресле. Настроение было прекрасное. Бренди, кофе и великолепный нефритовый камин сделали свое дело. Интересно, как там мой высокий, красивый папашка на портрете неизвестного художника? – игриво подумала я.

И медленно повернула голову.

В полумраке комнаты портрет казался большим темным пятном на стене.

Я достала зажигалку с фонариком и посветила на него.

Все было на месте, а как же иначе? Черные деревья плотно прижаты друг к другу, внизу бежит река, меняя цвет от темно-серого к голубому, на лугу растут яркие цветы и зеленая трава, а папашка по-прежнему стоит на мосту, опираясь на перила. Ничего не изменилось.

Как и следовало ожидать.

Я зевнула.

И застыла с прижатой ко рту ладонью.

Нет, изменилось.

Я вгляделась в портрет, отказываясь верить глазам.

Фигура отца стояла уже не так близко к лесу.

Но этого не может быть!..

ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

…Да нет, определенно, он стоит уже не вплотную к черной непроходимой стене,

словно он немного отошел от нее.

Я потерла лоб. ЭТО ВСЕ ЧЕРТОВО БРЕНДИ.

Надо, кстати, еще выпить.

Я вернулась в кресло и царственным жестом поднесла к губам до середины наполненную рюмочку.

И снова затянула прерванную на время песню.

– Хрустальный замок до небес,

Вокруг него дремучий лес,

Кто в этот замок попадал,

Назад дорогу забывал…

Внезапно совсем рядом раздался какой-то звук, похожий на скрип дерева. Я остановилась на полуслове.

Может, это мое кресло скрипит?

Скрип повторился, на этот раз громче и протяжнее. Он доносился с левой стороны.

Я мгновенно словно приросла к креслу.

Все смолкло, вновь наступила тишина, но это была уже другая тишина.

Она как будто зловеще обступала меня со всех сторон.

Из последних сил я пыталась воззвать к голосу разума и убедить себя, что это скрипело мое кресло, но тут среди наступившей тишины явственно послышался глухой шелест деревьев.

Рюмка с остатками бренди выпала из дрогнувшей руки, и хрупкое богемское стекло тотчас же разбилось на несколько мелких осколков.

Шелест усилился, словно невидимый лес чуть приблизился; воздух неожиданно изменился – он как-то посвежел, будто рядом находился водоем, и я почувствовала сладкий аромат луговых трав.

Надо бежать отсюда!

Но я не могла подняться с места, страх сковал меня по рукам и ногам.

Запах достиг невероятной концентрации и стал удушающим; шелест постепенно превращался в бешеный свист, в комнате поднялся ветер, и…

Если ты не встанешь с этого кресла сейчас, то не встанешь уже никогда, – хлестнула меня отчетливая мысль.

Собрав все силы, я вскочила с кресла и, не поворачивая головы, выбежала в столовую. Правую ступню пронзила острая боль – меня угораздило наступить на осколок рюмки. Через столовую, не разбирая дороги, я неслась вверх по лестнице, пока не достигла своей спальни.

Вот, наверно, удивился бы сейчас мой школьный учитель физкультуры!

В спальне я перевела дух, сердце ходило ходуном. Пока я летела, из меня единым махом вышел весь хмель. Из разрезанной ступни сочилась кровь.

Нечаянно взгляд упал на будильник – десять часов.

Как же так?! Я ведь пришла в одиннадцатом часу… Стоят, что ли?

Снизу донесся отдаленный бой больших часов в гостиной.

Десять.

Меня прошиб холодный пот.

Что за чертовщина? То я целый час иду до остановки, до которой рукой подать, то прихожу домой раньше, чем вышла с работы…