– А как долго мне ехать? Скоро моя остановка?

– Я объявлю.

Я опять мысленно вернулась к часам на башне. Вчера мне тоже показалось, что они спешат, но, может, это мои часы отстают?.. Очень не хотелось бы опаздывать, учитывая милость, которую мне оказал Андрей Данилович!

Я полезла в сумку за сотовым, чтобы проверить время. Но, как назло, он опять провалился за подкладку и чтобы найти его, пришлось перерыть всю сумку. И в тот самый момент, когда я, ругаясь про себя на чем свет стоит, вытащила его наружу, сквозь плотную завесу облаков внезапно пробилось долгожданное солнце и во все трамвайные окна хлынул яркий свет и на несколько секунд ослепил экран телефона.

– Дом печати, – громко объявила кондуктор, и трамвай остановился.

Схватив сумку за бока, я бросилась к выходу.

У Дома печати вышла я одна, остальные поехали дальше.

Я была уверена, что сейчас должно быть около половины девятого – ехала я не больше пятнадцати минут, – и посмотрела на часы чисто автоматически, чтобы просто подтвердить свою уверенность.

Пятнадцать минут десятого!

Сломя голову я бросилась в сторону редакции «Живого слова» и чуть не сбила с ног высокого кучерявого парня в куртке. Ожидая потока ругательств, я инстинктивно вжала голову в плечи, но он неожиданно по-доброму рассмеялся, показав безукоризненные зубы.

Отчего-то этот беззаботный смех подействовал на меня как вливание свежей крови. Я словно наполнилась какой-то потерянной силой и продолжила бег с ощущением второго дыхания.

Ворвавшись в редакцию и едва успев проскользнуть незамеченной под самым носом у шефа, я постаралась на время выкинуть все из головы и моментально погрузилась в нескончаемую кучу дел.

В квартиру отца я вернулась около восьми вечера, нагруженная вещами с улицы Некрасова.

Это просто удача, что пятнадцатый трамвай там тоже останавливался.

В квартире все было тихо и спокойно. Я уже начала понемногу к ней привыкать. Радостно напевая, сняла куртку, переобулась в принесенные с собой мягкие тапочки и хотела пройти прямиком в свою спальню…

НАДО ЗАЙТИ В ГОСТИНУЮ –

подкралась невесть откуда взявшаяся мысль.

Нет, не пойду,

– воспротивилась я.

И, словно против какого-то невидимого течения, начала подниматься наверх, чтобы облачиться в домашний халатик с рыбками, который мама прислала мне из Барселоны.

Мысль о том, что хочешь-не хочешь, а надо спуститься назад, на кухню, чтобы приготовить ужин, отчего-то вызвала легкую панику.

Оттого, что надо будет пройти через гостиную.

Я не могла понять, что со мной происходит. Квартира мне очень понравилась, поразила своим великолепием, практически все вещи и предметы были достойны экспозиций лучших музеев. Бывает, конечно, такое, что я немного побаиваюсь темноты, но только в тех случаях, когда мне угрожает реальная опасность. Например, предпочту сидеть без хлеба, чем сбегать поздним вечером через полквартала в ларек (правда, на сигареты это не распространяется). Однако когда нет никакой реальной опасности, ни темнота, ни тишина меня не смущают. Я совершенно спокойно живу одна на улице Некрасова, и никакие ночные звуки или внезапно пробежавшая по потолку полоска света не способны ввергнуть меня в трепет.

Наконец, голод пересилил необъяснимые тревоги, и я, медленно спустившись по ступенькам, решила проникнуть в кухню окольным путем, через дверь под лестницей.

Высокая дверь скрипнула, отворилась, я оказалась на кухне и приступила к приготовлению ужина. Почистила и поставила на плиту картошку, засунула в духовку нанизанные на вертел куриные крылышки, включила гриль и завела таймер на полчаса.

После чего села на удобный стул с выгнутой спинкой и полукруглыми ножками и засмолила сигарету.