– Пахнет просто потрясающе! Снова острый соус? Или будет кисло-сладкий?

– Я пока не решил! – отозвался Донсо. – Вы ещё можете повлиять на моё мнение, Ваше Величество!

– Рад это слышать.

Орнийский поднялся на второй этаж и увидел друга, устроившегося у балкона. Мастер-повар использовал его для готовки особо жарких блюд, чтобы дым не скапливался в помещениях.

– Спасибо, что навестили меня! – поспешил Четырёхпалый, разгоняя кучную серость свободной рукой.

– Тебе спасибо, что принимаешь как гостя. Ты выходишь на балкон? Тебя ведь могут увидеть.

– Быть богам впроголодь… Вот поэтому я и тянусь через порог изо всех сил, сидя на этом ужасно неудобном стуле и сгорбившись, как швея, – объяснил Донсо и продемонстрировал, как он через дверной проём подстёгивает угли длинной кочергой.

– Ну и конструкция… Не знал, что ты такой ловкий.

– Я тоже не знал. Признаться вам честно, мой король, жить так очень тяжело. В особенности сложно закупаться продуктами. Приходится доплачивать, чтобы мне всё приносили к порогу. Люди шептаться начинают. Думают, моя отсидка связана с Вашим исчезновением.

– Нельзя винить их в догадливости. Что насчёт лишних убытков, то я всё покрою.

Лавгут встал за спиной Четырёхпалого и положил руки ему на плечи.

– И я очень рад, что с тобой всё в полном порядке. В отличие от твоих владений…

Монарх осмотрелся и глазом знатока оценил обстановку.

– Когда ты последний раз убирался дома? Стены стали серыми от пыли, на подоконниках, небось, слой с ноготь взрослого мужа.

Пусть старина Донсо и хорошо зарабатывал на выпечке хлеба и поддержании порядка в районе Мельниц, жилище его было более чем скромным. Минимум мебели, самые дешёвые подсвечники, лишённые причудливых изгибов, а ковры на полу, чёрные, как доспехи григоров, скорее служили пылесборниками, нежели тщательно продуманными элементами убранства. Чего говорить о стенных, которые так и вожделели стать пристанищем для прожорливых до древесины насекомых? В здравом уме никто и подумать не мог, что здесь жил уважаемый человек, один из самых влиятельных деятелей столицы, своими поступками заслуживший уважение сограждан.

– Вы задавали мне тот же вопрос неделю назад, Ваше Величество, – ответил он и покачал головой влево-вправо, словно попытался стряхнуть пыль с волос. – Я не могу заставить себя заняться уборкой.

– Почему?

– Мои деньги позволяют мне сделать ремонт, а рукам, может, и не хватает по одному пальцу, они тем не менее в состоянии крепко держать метлу. Но я не хочу приводить это место в порядок…

Он вытащил из вязаного мешка у себя под ногами крупный помидор и принялся чистить его ножом.

– Большая тоска захватила меня, понимаете? Сперва проблемы с курильными домами, потом исчезновения хороших людей, моих знакомых. А теперь ещё и Янну-Корру вернулся.

– Об этом стало известно не так давно…

– Так я здесь и не жил почти, Ваше Величество. Мой район – это мой дом. Я могу заночевать в таверне, могу остаться в тёплой кровати любимой женщины. А могу вообще задремать на работе. Только если кого-то надо привести в гости, я вспоминаю об этом месте, и люди так восторгаются моими блюдами, что не обращают внимания на здешнюю разруху. Хотя… тут ещё месяц назад было вполне ничего. Я вызывал сюда свою знакомую, и она за умеренную плату всё прибрала. А теперь её не позовёшь… И с Сиграмом в карты не перекинешься.

– Знаю, – вздохнул Лавгут. – Вы дружили. Говорят, вы очень любили играть в анкор.

– Не то слово! – согласился Донсо, ощутив хлад слёз на своих щеках. – Я очень по нему скучаю, мой король. Он был моим лучшим другом. Мы часто сидели за элем и обсуждали всё на свете. Его жена даже немного ревновала. Но теперь она единственное напоминание о нём. Мы стали с ней переписываться.