– Как тебя зовут?

– Семьдесят два года назад меня матушка Некрасом назвала.

– Хорошо. Будешь пока этой восхитительной деве по хозяйству помогать, – юный князь весело кивнул в сторону Ядвиги, – потом, когда поправишься, выделим тебе землю. У нас ее предостаточно. Опять возьмешься за родимый плуг!

Радость покалеченного старичка, распространившаяся и на Ядвигу, не имела никакого разумного предела. Роман же, отстранившись, в скором времени невыразительно помрачнел.

– Ладно, – сказал он. – Пойду.

Ядвига, вернув раздумья к суровой реальности, тоже немного приуныла, но показывать дурное настроение гостю предусмотрительно не стала. Она тихонечко кивнула юному князю, пошедшему собирать дружину в тяжелый путь, и начала мысленно молиться об успехе грядущей операции. Мнительная девушка волновалась о том, что может потерять человечка, к которому столь сильно привязалась.

– Началось.

Маргер надел на голову родовой шлем и символично поднял великолепный длинный меч, невольно подтверждающий особый статус своего владельца. Он стоял на высокой деревянной стене наравне с немногочисленными ополченцами.

– Лучники! Обрушьте гнев на вражеские полки! – воскликнул князь Нолда, когда ордынцы оказались на оптимальном расстоянии от позиции трех десятков стрелков.

Крепость имела квадратную форму. Ее предусмотрительно окружили сразу с нескольких сторон, но штурмовали только стену с главными воротами. Захватив и отворив ворота, ордынцы могли наискорейшим образом достигнуть выполнения целей операции.

Когда у подразделения лучников кончились стрелы, вражеские пехотинцы, перестав опасаться нелепой погибели от оружия дальнего действия, похватали лестницы и торопливо попытались приставить их к деревянным срубам.

Вниз полетели гигантские камни, но на продолжительный срок подобной ерунды тоже не хватило. Количество кочевников представлялось просто неслыханным. Жертвенное сдерживание армии таких масштабов оборачивалось крайне глупым и непродуктивным делом. Защитникам, от удивления потиравшим глаза, временами чудилось, что целый сюрреалистический человеческий муравейник, размашисто снявшись с места, двинулся на Нолд.

Одну лестницу ордынцы воздели радом с позицией Маргера. Князь, лишь обрадовавшийся любезно предоставленной возможности, вцепился в нее и, превозмогая собственное естество, оттолкнул, опрокинув вместе с карабкающимися недругами. Однако схожие ситуации наблюдались далеко не везде. Уже через полчаса после старта штурма, ордынцы находились на стене.

Маргер срубил около тринадцати голов, прежде чем понял, что его окружили. Тогда он скупо пожал плечами. Курьезно спрыгнув со стены, князь Нолда помчался к амбарам, в которые жители накануне сражения снесли все свои ценности. Склады были аккуратно обложены тщательно просушенной соломой. Маргер поджег вражескую добычу и горько рассмеялся.

Ворота пали. Битва расплескалась по улицам города. Южане, прибегая к нечестным тактическим действиям, повсюду теснили доблестных ополченцев. Правитель Нолда слонялся по отдельным районам и орал, приказывая воинам отступить к княжескому дворцу. Убедившись в том, что солдаты отступают, он и сам поковылял к родному дому, ставшему ныне миниатюрной цитаделью.

Путь к дворцу, где собрались уцелевшие люди, Маргеру практически сразу преградил мощный юркий ордынец. Завязалась нешуточная потасовка.

Князь, постепенно уставая, с величайшим трудом парировал непредсказуемые выпады врага. Ощущалась физическая истощенность организма. На контратаки, соответственно, не оставалось сил.

Очередной удар ятагана не нашел отражения. Клинок с противным хлюпаньем вгрызся в правую ключицу старого князя. Маргер опустился на колени.