Кочевник понял, что получил приглашение на дуэль. Он спешно оглядел товарищей, но не увидел на их лицах усмешек. Ордынцы желали узреть поединок. Даже хан, практически никогда не относившийся к подобным моментам всерьез, теперь задумчиво смотрел на происходящее.

Азн мрачно кивнул и бросился навстречу оппоненту. Он начал осыпать нолдовца градом неэффективных ударов. Наблюдая такую ироническую картину со стороны, можно было невольно привести ассоциацию с тем, как мышка кусает слона.

Мужик плавно переставлял ноги, встречая опрометчивые удары ордынца неимоверно красивым щитом с изображением солнца. Прочитав все телодвижения Азна, в один подходящий момент он сделал резкий выверенный выпад и сбил ордынца с ног.

Подлая стрела вонзилась в грудь витязя, когда тот собрался добить противника. Разгорелась неистовая сеча. Сразу после дуэли две стороны сошлись в жесточайшем бою. Сражение продлилось около получаса.

Ярн опоздал на кровавое пиршество. Хан символично умерщвлял единственного оставшегося ополченца Нолда. Он немилосердно вскрыл падшему витязю грудную клетку и стал непристойным образом играться с его трепещущимся сердцем.

Ордынцы воззрились на гигантские дубовые двери. Награда, как они наивно полагали, находилась на расстоянии протянутой руки. Требовалось последнее усилие.

Ярн подошел к хану и тихо рассказал ему о том, что горожане специально отвлекли внимание агрессоров и уничтожили припасы. Лицо Узлука перекосилось. Он покраснел; вены, показывая внутреннее напряжение человека, вздулись у седых висков.

Именно хану положено горевать и сокрушаться об утрате провианта и прочей немаловажной добычи. Пышная слава, естественно, элегантным венцом ложилась на голову Узлука, но и ноша великой святой ответственности проявляла себя, тоннами отягощая предводительские плечи. Плевать на муку и крупу! Поход по-прежнему мог оказаться прибыльным.

– Открывайте.

Створки легко поддались. Закатный солнечный свет проникнул в чертоги помещения, и ордынцы, помчавшиеся внутрь, вдруг оцепенели от ужаса. Они ожидали увидеть трясущихся от страха девиц, детей и стариков. Они ожидали увидеть дорогие безделушки, которые, возможно, тщедушные трусы прихватили вместе с собой. Перед взорами, однако, предстало нечетно совершенно иное.

Тела. Десятки окровавленных тел лежали повсюду. Багровые ручейки расчерчивали пол медленно текущей липкой массой. Густой дух смерти неподвижно висел в остекленевшем воздухе. Веяло причудливым, пробирающим до костей, холодом.

Ордынцы долго не могли опомниться.

– Они просто взяли и поубивали друг друга! Гордые люди! – шептал Ярн, пытаясь предварить появление слез. – Предпочли не рабство, а погибель. Это достойно колоссального уважения. Память не должна потерять сей странный подвиг.

Смеркалось. Роман и Болли стояли на остроконечном холме и смотрели на то, как городок пронизывается монотонной лихорадочной деятельностью. Каждый дом старательно собирал своего мужчину в поход.

Перед тем как отдать приказ о начале приготовления военной экспедиции, юный князь созвал всех воинов и сказал им, что они не обязаны подчиняться его личностным амбициям, почти никак не связанным с жизнью Польна. Каждый, соответственно, мог отказаться, но никто этого не сделал. Раньше люди обожали князя Владимира, а теперь постепенно влюблялись и в праведного Романа. Приемник во многом походил на отца. Подобные вещи давали народу утешение.

– Ты хорошо обдумал детали операции?

– Да. Пожалуй, что недурственно.

– Как мы возьмем такое крупное поселение? У нас мало людей.

– Я не намерен штурмовать Гонран. Подобный способ подразумевает ненужные несчастья. Да и ресурсов не хватит. Ты правильно подметил. – Роман вздохнул и обратил взгляд на небо. – Я хочу вызвать дядю на поединок чести.