Бодрствующий ордынец поднял тревогу и первым бросился на всадников, которые разъезжали по полю и протыкали безалаберных врагов. Хотя стоит подметить, что южане все же не считались полными глупцами. Каждый солдат не чурался проводить ночь в копании подчас спасительных доспехов и оружия. Копья диверсантов очень скоро оказались преломленными.

Витязи разъезжали сравнительно недолго, но урон успели нанести непоправимый.

Буйный княжеский сын пал последним. Он лихо умертвил шестерых атаковавших его ордынцев, однако потом получил ранение и, попав в окружение, гордо перерезал себе вены. Опрометчивая вылазка окончилась.

Вздернув участников ночной караульной службы на местных раскосых деревьях и прикончив пораженных клинками товарищей, южане сгруппировались и начали медленно выходить на поле перед городской крепостью.

Приторный гнев переполнял нестройные ряды кочевников. О разъярившемся хане вовсе лучше не говорить. Потерять двенадцатую часть войска таким позорнейшим образом! Раньше чаще всего именно ордынцы разъезжали на резвых степных лошадках и сеяли смерть в разные стороны. Ныне родимые табуны остались позади. Брать стены верхом, понимаете ли, слегка неудобно.

Атака покатилась лавиной.

– Что с тобой? Ты кажешься озадаченной.

– Сама не понимаю. Просто, наверное, плохое предчувствие. Брось.

– Ядвига! Отца плохое предчувствие посещало непосредственно перед погибелью. Никогда нельзя пренебрегать такими вещами! Сердце предвидит неприятности.

– Перестань. Ты хорошо оберегаешь меня.

– Пока мой достопочтенный родственничек дышит, Польн постоянно находится под черным пологом смертельной опасности. Я не собираюсь терять тебя! Не собираюсь терять город!

Зеленоватые глаза Романа вспыхнули пламенем полновластной ярости. Осиротевший парень, переживающий эмоциональное потрясение, все чаще становился озлобленным и агрессивным. Ядвига робко обняла его, и он чуточку смягчился, но уже предельно отчетливо решил для себя, что незамедлительно выступит с войском в роковой поход.

Ребята мирно сидели на крылечке княжеской усадьбы. Внезапно неведомо откуда перед ними возникнул потрепанный старец, шатавшийся и с трудом державшийся на ногах.

– Помогите.

Юный князь аккуратно усадил пришельца на широкие ступени лестницы.

– Откуда вы будете? – вежливо спросил он. – Что с вами стряслось?

– Я обычный крестьянин. Прибыл сюда из Гонрана.

Роман кашлянул и прищурился.

– Продолжайте.

– Я мирно трудился на своем поле добрую половину века, но пришли дурные времена. Наш проклятый князь ввел страшенные налоги. Ему совершенно наплевать, что нормальные люди собирают урожай осенью. Долю, только представьте, нужно отчислить прямо сейчас! Сезон едва успел начаться! Я смело опротестовал абсурдные требования, но вместо снисхождения получил лишь горсть увечий и тумаков.

Старик, мужественно преодолевая боль, задрал тряпье, служившее хозяину подобием одежды. На теле не нашлось и единого живого места. Ядвига и Роман громко ахнули.

– Я понял, что больше так существовать нельзя. Поджег посевы и пошел, как говорится, куда глаза глядят. Случайно набрел на ваше поселение. Местные мужики сказали, что здесь можно остаться и обустроиться. Солгали?

– Нет. Все верно! Мы обязательно приютим и полюбим того, кто придет к нам с чистыми намерениями, – юный князь игриво улыбнулся и покосился на Ядвигу. – Оставайся, отче.

– Дай вам бог здоровья!

Эпатажный пришелец хотел встать и низко поклонится, но не смог осилить даже столь простые движения. Роман оценил отчаянную попутку старика выразить благодарность и, умилившись, похлопал его по плечу.