где правда, где ложь…
Ведь если не сгубят
ни пряник, ни кнут,
нас в розницу купят
и оптом сдадут…
В такой круговерти
бессменной зимы
попросим у смерти
минуту взаймы…
«Взрыв поступательных волн из груди …»
Взрыв поступательных волн из груди —
радиус сердца неизмеримый.
Мир сквозняков. Здесь возможно пройти
заново в прошлое – тайно и зримо.
Стрелы событий пронзают насквозь,
и начинают миры повторяться…
Только уже не участник – ты гость,
волен заплакать и засмеяться.
Брошенный камень – круги по воде,
кольца замрут на сухой древесине,
здесь всё в движении – здесь и нигде:
ныне и присно, во веки и ныне…
«Растерта горстка пепла на ладонях …»
Растерта горстка пепла на ладонях —
никто не тронет шёпот трав сухих.
Залистанный до дыр отброшен сонник,
зной раскачал кузнечные мехи —
то раскалённый шар свалился с неба,
меняя цепь событий и времён,
уже и не до зрелищ, ни до хлеба,
и звон застыл – истошный медный звон.
И ты готов для оправданья к драке,
отчаявшись укрыться от погонь,
но пятятся, клешни расставив, раки,
горящий пепел жжет твою ладонь.
Но горстка пепла в свиток обратится,
заговорят святые письмена:
Никто не остановит колесницы,
не вспомнит неприснившегося сна.
Оракул Странника
В пустотах вёрст найдёшь свой остров…
Одежды ворс и ножик острый
не оградят от круговерти —
пока не свят, в прицеле смерти.
Твои следы засыплют дустом,
и вспомнишь ты о прошлом… Грустно?
Не грустно? Нет? Так от порога
вдыхай дорожную мороку.
Окрест тебя песок да камень,
взовьётся пыль под башмаками…
Куда идти? – молчит оракул,
и ни намёка… и ни знака…
Всё в общем: много слов туманных
о скорой перемене планов,
о том, как кружит вихрь песчаный
сердца… без злобы… без пощады…
О том, что есть в любом узоре:
смотрящий в небо, небу вторит…
О том, что просветлённый разум
поймёт запутанную фразу,
расслышит голос чистый в хоре…
…не всё в словах, но всё во взоре…
Об остальном молчит оракул,
но, догорая, молвит факел:
«В ночь помни, что читал при свете!..»
Дни снова расставляют сети,
и вновь проносятся пред взглядом
дороги, города, ограды…
Археолог
(возвращение забытого)
1.
Как ручьи превращались в реку,
как река бороздила сушу,
поднимая пространству веко,
обращая безмолвье в уши,
покидали мы городища,
уходили мы от раскопок,
не постигнув: чего мы ищем,
на одеждах стоянок копоть.
Всё в округе дышало – знало,
наблюдая за нами жадно,
как глядят знатоки из зала
мельтешню мотыльков эстрадных.
Расступались пред нами горы,
сотворив коридор спасенья,
так однажды разверзлось море
перед посохом Моисея.
2.
И вещал Археолог – Главный:
«Ныне Древность идёт по следу,
миг за мигом, глотая лавой,
день за днём, опуская в Лету».
Продолжал Археолог скалясь:
«Что скажу сейчас – непомерно,
но за нами идёт наскальный
человечек из мглы пещерной.
Всё что будет – изнанка знаний.
Мы так долго играли в прятки,
для всего у нас есть названья,
наступающие на пятки…
А теперь мы бежим. Но кто мы?
Только миг, а за нами – эра.
Нас проглотит бездонный омут —
человечек со стен пещеры.
Нас учили и обручили
с этим временем в тех столетьях.
Остаётся смириться или
жаждать вечности, нет – бессмертья…»
Говорил он изящно, плавно
и умолк, как вода и ветер,
всё открыв, он устал быть главным,
равным стал он горам и свету.
3.
А восток наливался алым —
небеса открывали ставни.
Я услышал: земля дышала,
и лениво шептались камни.
И когда прозвучало утро,
с сердца снял я тяжёлый обруч,
засветился он перломутром,
а распался живою коброй.
И, поверить глазам не смея,
я глядел – вверх летит витками
ОБРУЧ – ЛУЧ мой небесным змеем,
и промолвил я тихо: «Аминь.
Я вернул то, что взял когда-то:
Древу – яблоко, Небу – змея»,
И возникла тропинка Сада,
и вошёл я в его аллею.