– Ну что? Решено? Двигаем в 2019 в Ухань!..

Подземные тоннели под Синтаполисом, 3021 год.

– Марк, тут обвал! – крикнул Эд, напарник Марка из студенческой лиги диггеров.

– Идем в обход, – Марк провел рукой по стене, ощущая вибрацию. – Здесь был вентиляционный короб. Отец говорил…

Он замолчал… Говорил… До того, как исчез в хроноаномалии 1986 года, оставив сыну лишь часы с двойным циферблатом. «Они показывают, где ты был, и куда придешь», – смеялся отец, пристегивая ремешок на худенькое запястье 12–летнего Марка.

– Ты уверен, что это безопасно? – Марк–подросток сжимал в руке модель временного контура, сделанную из деталей разбитого магнитографа.

Отец, проверяя приборы, усмехнулся:

– Безопасность – для тех, кто боится вопросов. Мы же ищем ответы.

Он показал на часы:

– Видишь? Левый циферблат – наше «сейчас», правый – то, что может быть. Между ними… – он щелкнул пальцами, – … всё, ради чего стоит жить!

Наутро отец пропал. Вместо него из временного тоннеля вернулся ящик с часами, стрелки которых застыли на дате 26.04.1986.

Они с Эдом пробирались через паутину вековых кабелей, освещая путь фонарем, который когда–то принадлежал отцу. Ржавые люки, затопленные коридоры, обвалившиеся шахты – он знал каждую трещину в этих коридорах. Здесь, под городом время застыло: плакаты XXII века рекламировали летающие авто, которых еще не изобрели, валялись какие–то фитинги, которые уже не использовались, для коммуникаций, которых уже не было и в помине, движение создавали только ржавые роботы–уборщики, шевелившие клешнями, словно подземные крабы.

Они не просто так забрались в этот древний тоннель. Отец говорил Марку, что здесь, в этом тоннеле, хранятся загадки прошлого и отгадки будущего. Что это означало и как это использовать и хотели узнать друзья, пробираясь по маршруту, указанному в дневниках отца Марка. Он не раз уже спускался сюда, но никаких следов отгадки не находил. И вот сегодня, взяв с собой самого опытного из своих друзей–диггеров, Марк планировал все–таки добраться до точки, указанной на карте отца, и надеялся разобраться, что с ним случилось много лет назад.

Они пробирались по узкому лазу между проходами, заваленному разным техническим хламом прошлого. Даже роботы–уборщики сюда не доходили – какой смысл расчищать узкие проходы, если коммуникациями в этих штольнях уже давно никто не пользовался. Марк зацепился курткой за ржавый кусок торчащей арматуры. Освобождаясь, прополз в выходное отверстие лаза, и оказался в относительно просторном помещении. Он взглянул на навигатор: Пришли! В этой самой точке стояла отметка отца. Марк остановился, выпрямил спину – высота коридора в этом месте была достаточной – и осмотрелся внимательно по сторонам. Он стоял в камере перехода, напоминающей герметичный отсек. На правой стене отсека виднелась какая–то дверь, похожая на те, которые соединяют отсеки подводной лодки.

Здесь! – подумал Марк, положил руки на ворот, открывающий проржавевшую дверь. Маховик, к удивлению, легко подался, и дверь со скрипом открылась. Фонарь выхватил из темноты открывшегося проема панель старого сейфа с кодовым замком.

– Не может быть! – Марк опустился на корточки и прислонился спиной к стене.

– Наконец–то! – сказал он вползающему в камеру из узкого лаза Эду.

Худенький и невысокий Эд по прозвищу «форточник» был идеально сложен для таких путешествий под землей: жилистый и довольно сильный для своих габаритов, он мог выползти из таких узких проходов, где остальные просто теряли надежду выбраться.

– Посвети–ка, что тут на полу, встать можно? – спросил Эд, запыхавшись.– Что, пришли? А что здесь? – он встал на ноги и озирался по сторонам, освещая камеру своим налобным фонарем, – О! Шлюз какой–то! Куда ведет, знаешь?