– Пожалуйста, не надо, – шепчу я, борясь со слезами.

– Не надо что? – скалится он, водя туда-сюда пальцем.

– Не трогай меня.

– Не трогать тебя где? – глумится он, и двое его солдат смеются.

– Не трогай меня там, – шепчу я, и по лицу скатывается слеза.

– Не трогать твою киску? – Отодвинув кружево, он грубо проводит пальцем между моими складочками, и мне хочется умереть. – Не трахать тебя пальцами?

Он с силой пропихивает в меня два пальца и начинает ими двигать. Я вскрикиваю от пронзительной боли.

– Или не трогать твои сиськи? – добавляет он, поднимая руку и сжимая мою грудь через платье.

– Пожалуйста, тебе нужно прекратить.

– Не думаю, dolcezza.

Убрав руку от моей киски, он разворачивает меня лицом к себе, обвивая одной рукой спину, и слизывает мои соки с пальцев.

– Сладкая, как мед.

Он облизывает пальцы дочиста, пялясь на меня с неприкрытым желанием.

Внешне Карло очень хорош. Высокий, подтянутый, с красивыми чертами лица, он считается завидной партией. Похож на молодого Джонни Деппа со своими темными волосами и жгучими карими глазами, но затаившийся в его взгляде монстр никогда не дает мне забыть, что он совсем не красавчик кинозвезда.

Ходят слухи, что ему нравится резать девушек, которых Карло берет в постель, и он насильно навязывает им игры с кровью и прочие извращения. Некоторые итальянские девочки из нашей маленькой школьной компании постоянно повторяют, как мне повезло, и меня злит, что приходится прикусывать язык, чтобы не выдать правду. Карло Греко пугает меня и вызывает тошноту.

Вот и наглядный пример.

Карло до боли стискивает мой подбородок, заставляя поднять голову, чтобы пристально уставиться в мои глаза.

– Поэтому Леонардо Мессина называет тебя dolcezza? Он испил из запретного колодца?

В его глазах полыхает гнев, и он крепче сжимает мой подбородок. Меня переполняет паника за Лео. Сколько известно Карло и откуда?

– Лео – лучший друг моего брата с тех пор, как мы были детьми. Он практически мой названый брат. Он называл меня dolcezza с самого детства. Не все такие больные придурки, как ты, – добавляю я.

От пощечины моя голова откидывается назад. Внутри черепа звенит от боли, но я не плачу, позволяя злости затмить все эмоции и расползающуюся по щеке пульсацию. Поворачиваюсь обратно лицом к нему, испепеляя всей силой ненависти, которую испытываю.

– Еще раз оскорбишь меня, и я убью его, – говорит Карло чудовищно спокойным голосом, ведя свободной рукой вверх по моему телу. – Ослушаешься, и я убью его. – Он обхватывает мою грудь и крепко сжимает. – Ты моя, dolcezza. Я буду делать, что захочу.

Оттянув вырез моего платья вниз, он просовывает ладонь под лифчик и поглаживает голую кожу. Я зажмуриваюсь, внутренности мучительно скручивает узлами.

– Открой глаза, – требует он, щипая мой сосок, отчего к глазам подступают слезы.

Карло перекатывает мой сосок между большим и указательным пальцами и трется пахом о мой живот. Я чувствую его мерзкую эрекцию, и по горлу поднимается желчь.

– Если я узнаю, что Мессина дотронулся до тебя, то отрублю его член и скормлю ему маленькими кусочками.

Он смотрит поверх моего плеча на своих людей.

– И отдам тебя на ночь своим людям. Разрешу им делать, что захотят. Трахать твои сиськи, твою драгоценную киску, твой пухлый рот. Я разрешу им резать, прижигать, бить.

Его рука опускается с моей талии ниже, и он поднимает подол моего платья, показывая мою попу своим людям. Сжимает одну ягодицу через кружевные трусики, а потом другую, после чего проводит пальцем между ними. Мои глаза закрываются по собственной воле, и я с трудом сдерживаю слезы.