***

Стоя в душе, я глотала слёзы. Разрыдалась бы в голос, но тогда услышал бы Раф. Не доставлю я ему такой радости. Кожу на спине, где он провёл пальцами, жгло. Так и казалось, что он оставил вдоль позвоночника две глубокие раны, словно не дотронулся, а полоснул ножом.

Псиной от меня воняет! Подонок! Это от него воняет хуже, чем от падальщика. Кому я вру… Пахнет он так, как не пахнет ни один мужчина. Только запах этот навсегда связан для меня со страхом, болью и унижением.

На полке в ванной была приготовлена одежда. Аккуратная стопка, поверх которой лежала карточка с датой. Каждое утро в своей комнате я находила такую стопку, а одежда, которую я носила до этого, пропадала. Что-то мне приносили снова через несколько дней, но одно оставалось неизменным: Раф присвоил себе всю мою жизнь.

Я расправила сорочку. Она была длинная, ниже колен, чёрного цвета. Приятная и дорогая, как всё в доме Рафаэля. Посмотрела на себя в зеркало. Если я изуродую себе лицо, что тогда? Может, ему станет неинтересно?

***

Раф сидел на постели. Я сделала пару шагов к нему и остановилась. Сердце подскочило к горлу и упало вниз. Широкая постель со свежим бельём была всё равно что эшафот.

— Что встала? — Раф поднялся. — Не знаешь, что делать?

— Знаю, — сказала тихо и пошла к нему.

А в памяти — его руки, его колючая щетина, мои слёзы и боль. Встретилась с ним взглядом.

— Ты можешь подчинить себе кого угодно, — сказала я, выпрямив спину. — Только все тебя будут ненавидеть. Запомни. Никто и никогда тебя не будет любить. Только бояться и ненавидеть.

— Отлично. Это как раз то, что мне нужно.

Я подошла к нему, и он накрутил прядь волос на свой палец. Дёрнул и презрительно искривил губы. И вдруг толкнул меня в сторону.

К моим ногам полетела подушка.

— Тебе давно пора понять, где твоё место.

— И где моё место?

— У моих ног. Такой шлюхе, как ты, в моей постели делать нечего.

2. Глава 2

Камила

Давно наступила ночь, но уснуть я не могла. Лежала на полу рядом с постелью Рафа и прислушивалась к шорохам спящего дома. Мысли рождались в голове сами собой, от некоторых из них у меня стыла кровь. Что, если…

— Забудь, — сказала я одними губами самой себе.

Надеялась, что так будет убедительнее. Но это не помогло. Где мой сын? В больше похожей на коморку детской?

Поняв, что уснуть не смогу, я подобрала ноги и присела. Свет заглядывающей в окно луны обрисовывал силуэт спящего Рафа. Нормальные люди во сне обычно выглядят иначе, чем днём. Он тоже выглядел иначе, и при этом черты его лица оставались такими же жёсткими.

Я повернулась к луне, задаваясь вопросом, что делать. Молодая, она походила на острый серп, и ужасающие до тошноты мысли нахлынули снова.

Осмотрела комнату. Кресло, поблёскивающее стекло бутылки и бокала… Вспомнила, что видела в ванной ножницы. Сама не заметила, как перебралась на постель. Прислушалась к размеренному дыханию Рафа и подвинулась ещё ближе. Нет, не смогу я. Даже из-за сына не смогу. Один раз я уже попыталась. Охваченная отчаянием, выстрелила в него, а следующие несколько часов выпали из памяти. Помнила только, как ударился о пол выпавший из руки пистолет и как Раф приказал охране схватить меня. Ещё кровь на его рубашке и наполненный яростью взгляд.

Рафаэль вдруг открыл глаза. Я отпрянула и в секунду оказалась прижатой к постели. Лежала навзничь, а он нависал сверху и пристально смотрел на меня.

— Не надейся, — сказал он сипло.

— На что? — выдавила я.

— Что прикончишь меня и получишь мальчишку.

Его глаза чернели в темноте, волосы падали на лоб. Я боялась пошевелиться, боялась дышать. Сорочка соскользнула с плеча под его пальцами. Раф провёл по моим ключицам, сдвинул ткань ещё ниже, до самой груди.