— Верно.

Он ждал, что я, как заправская стриптизёрша, устрою ему приват-танец со всеми вытекающими. А может, ещё чего-то, потому что в голове у него могло быть что угодно. Непредсказуемость пугала, как и темнота его глаз.

— Я жду, Камила, — сказал он обманчиво мягко и сделал приглашающий жест рукой, в которой держал бокал.

Мерзавец!

Платье на мне было длинное, в пол. Я нарочито некрасиво расстегнула застёжку, неотрывно глядя на мужчину, назвать которого мужем язык не поворачивался.

— Чего-то не хватает, не находишь?

С небрежностью хозяина положения он взял пульт. Нажал пару кнопок, и в спальне зазвучала музыка. Откровенная и сексуальная.

— Продолжай.

— И когда ты это придумал? Сидел тут и вынашивал мысли, как бы меня унизить?

— Разве я тебя унижаю? Я хочу посмотреть на свою жену. Имею право.

Рывком я стянула платье и швырнула на пол. Хочет смотреть — пусть смотрит.

Его взгляд остался непроницаемым, как будто ему было всё равно. А у меня поджилки тряслись. Я стояла перед ним в кружевном белье и промокших туфлях с ощущением, что выставлена на продажу на каком-нибудь невольничьем рынке.

— Дальше, — приказал Раф. — Ты большая девочка, Ками. Не мне тебя учить раздеваться.

Одну за другой я сняла туфли, стянула мокрые чулки и, скомкав, запустила прямо в него.

— Свадебный подарок, — сказала с бессильной злостью.

Он поймал их одной рукой и бросил на столик.

Ощущение бессилия стало сильнее, а требовательный взгляд Рафа не оставлял шанса. Сглотнув, я расстегнула бюстгальтер и зажала в руке, перебарывая желание прикрыть грудь.

— Дальше, — потребовал он. — На тебе осталось слишком много.

— Нет.

— Камила, — с нажимом и предупреждением.

— Я сказала — нет!

— Хорошо.

Он взял телефон. Догадка пришла быстро, и всё-таки я надеялась, что ошибаюсь. Держа трубку у уха, Раф рассматривал меня, ощупывал, не прикасаясь. Мне было одновременно холодно и жарко, хотелось спрятаться куда угодно, лишь бы подальше от него.

— Ренат… — Раф остановился на моей груди, но ненадолго. Вернулся к лицу, к глазам. — Пристрой сына моей жены на пару недель в детский дом… Да… Да, в дом малютки, неважно… Ты меня правильно понял… Можно…

— Не надо, Рафаэль! — вскрикнула я и бросилась к нему. — Нет! Ты не можешь… — Я упала перед ним на колени, схватила за ногу.

— Подожди, — бросил он в трубку. — В чём дело, Камила? Что-то не так?

— Ты не можешь так поступить! Он же… — Остатки гордости рассыпались прахом. Слёзы, что я прятала в себе, подступили к горлу. — При чём тут Дениска, Раф? Хочешь унижать меня — унижай, но сына не трогай!

— У нас с тобой была договорённость, забыла? Ты хорошо себя ведёшь, твой щенок остаётся с тобой. А если нет… — Он красноречиво замолчал.

Давясь слезами, я поднялась. Вернулась на прежнее место и разделась донага. Страх зашкаливал. Что, если ему уже это не нужно? Что, если он захочет понаблюдать за моей агонией?

Он сделал знак, чтобы я повернулась. Я повиновалась, на этот раз, не пискнув. А в голове только и билось: «Поздно. Может быть слишком поздно».

Услышала, как Раф встал, но повернуться к нему не осмелилась. Он дотронулся до моей спины. Откинул волосы и провёл двумя пальцами от шеи до ягодиц.

— Неплохо. Тело у тебя всегда было отличное.

— Раф, — я всё-таки повернулась к нему, — пожалуйста, не трогай Деньку. Он…

Рафаэль вдруг крепко схватил меня за подбородок. Взгляд вспыхнул дикой, необузданной яростью.

— Печёшься за своего щенка, сука? Хорошо, в этот раз я оставлю его в доме. Но в следующий прикажу избавиться от него. А теперь пошла! — Он оттолкнул меня от себя. — Иди и вымойся. От тебя несёт псиной.