— Скажи мне, Камила, — вкрадчиво, с опасными нотками, заговорил он, — почему под красивой обёрткой частенько скрывается дрянная начинка? Самые красивые цветы зачастую ядовитые, а то и жрут мух, самые красивые женщины — грязные.

— А красивые с виду мужчины зачастую мудаки, — переборов страх, ответила я. — Почему?

На его губах появилась и исчезла кривая усмешка. Сорочка сползла ещё ниже, и Раф дотронулся до моей груди. Я вжалась в постель. Втянула живот и затаила дыхание в тщетной попытке отстраниться от него. Почти не касаясь, он очертил мой сосок и при этом неотрывно смотрел мне в глаза. Его пах становился всё твёрже, а мне хотелось исчезнуть, но я даже взгляда отвести не могла.

Раф сдвинул сорочку со второй груди и посмотрел ниже, больше не дотрагиваясь до меня. Рывком поднял обратно и схватил за плечо.

— Место! — рявкнул он.

Я слетела с постели прямо на скомканное у постели одеяло. Кровь стучала в висках, сердце отбивало тяжёлые удары. Ничего не соображая, уставилась на Рафаэля. Он поднялся и, настежь открыв балкон, вышел на него. Как был — в одном нижнем белье.

Комната наполнилась холодом за несколько секунд. Я подтянула сорочку, укрылась, а Рафаэль всё стоял на балконе и, казалось, плевать ему было на то, что январь в этом году выдался как никогда морозный. Может, у него не только сердца нет? Может, он вообще ничего не чувствует?!

— Ты человек? — спросила, когда он всё-таки вернулся. — Или кто ты, что?

— Для тебя я могу быть кем и чем угодно. Ты выбор сделала, Камила.

— Я никакого выбора не делала, — огрызнулась в сердцах.

— Да? Скажешь, трахаться перед свадьбой было не твоим выбором?

— Это было лучшее, что случилось в моей жизни, — сказала и моментально пожалела об этом.

Но Раф ничего не сделал. Рывком взял с кресла халат и накинул на плечи, а потом ушёл, даже не посмотрев на меня.

***

Не знаю, приходил он или нет. Я думала, что уснуть так и не смогу, но с первыми проблесками рассвета всё-таки отключилась. При дневном свете комната Рафаэля выглядела иначе. Особенно постель с откинутым одеялом и измятая простыня.

Не успела я подняться, в комнату зашла горничная.

— Доброе утро, Камила, — сказала она безликим тоном и положила на пол рядом со мной стопку одежды с карточкой сверху.

Если она и удивилась, что я спала на полу, ничем этого не выдала. Только за ней закрылась дверь, я швырнула карточку в сторону. Для первого дня моей замужней жизни Раф выбрал комплект чёрного белья, чёрный свитер с воротом-лодочкой и чёрные легинсы. Ко всему этому прилагались чёрные балетки, украшенные серебристыми стразами.

Решил показать, что отныне я должна ходить в трауре?! Отлично! Наши взгляды совпали. Возможно, впервые.

***

Приведя себя в порядок, я спустилась вниз. Рафаэля нигде не было. В доме вообще не было ни души, только чашка с недопитым кофе на столе в кухне служила знаком, что дом не вымер. Я должна была увидеть Деньку. Только самой идти в детскую было бессмысленно — Раф утыкал дом камерами и отслеживал каждый мой шаг.

Налив чай, я вышла на крытую веранду. Смотрела на снег и так задумалась, что не заметила, что не одна.

Обернулась. В метре от меня стоял охранник. Молодой, с пронзительным взглядом.

— Вы меня напугали. Вас не учили, что нельзя подкрадываться к людям со спины?

Он осмотрел меня, и губы его вдруг скривились. А я поняла, что он нетрезв.

— Вам лучше уйти, — сказала я жёстко. — Ещё лучше сделать так, чтобы Раф вас не видел.

Он усмехнулся опять и подошёл ближе. Я попробовала обогнуть его.

— Так вот ты какая, Камила? — Он легко подтолкнул меня обратно. — Парни про тебя трещали. Говорили, что ты красотка… Ты и правда красотка.