– Есть! – не выдержав ожидания, выкрикнул отчим.

– Что есть, деньги? – от неожиданности приподнялся со стула сынок.

– Да нет, новая информация. Пишут – «Карта заблокирована, обратитесь к оператору».

Хильной сразу все понял. Значит подсуетился адвокатишка. Выслужился перед хозяйкой. И красноречиво махнул рукой напарнику, подавая знак, что пора сваливать.

Но не родной папашка решил идти до конца и поспешил к оператору за разъяснениями.

– Сначала предъявите паспорт, гражданин, – поставила ультиматум оператор.

– Я его оставил дома.

– Приходите с паспортом, и мы уладим недоразумение.

Тут до отчима дошло, что нужен Валеркин паспорт, а липа здесь не проконает. И он поспешил вслед за Хильным на выход.

После неудачной попытки обналичить деньги, двое родственничков уединились на кухне у Хильного за бутылкой водки. За этим занятием их и застала, придя с работы, Алевтинка.

– Что обмываем? Получили не свое наследство?

– Ты угадала, садись лучше с нами выпей, да обмозгуем неудавшийся расклад, – предложил Хилый, разливая по стаканам остатки из бутылки. – В банке светиться больше не стоит. О карточке придется забыть. Что скажете господа присяжные?

Отчим сидел и молчал. На его лице уже не просматривались никакие проблески дельной мысли, только смотрел грустными глазами уже на пустую бутылку из под водки катающуюся по полу.

– Если ты, милок, уговоришь своего папочку наехать по родственному на настоящего Голубкова, то можно и срубить с него какую-то часть причитающуюся ему состояния или денежек. А так мой вам совет – бросьте эту затею. Спать будете спокойно.

– Дело Алевтинка говорит, обсосать это дело нужно будет по трезвяку, – возбудился Хилый.

– Спать – это хорошо, – повторил последние слова невестки отчим, – только дайте мне червонец и я пойду, завтра подумаю над вашим предложением, а лучше за нервную работу полтинник.

– На, держи, хотя и не заслужил, – и вытащил из кармана Хилый сотенную бумажку.

Валерка готовился к отъезду. Травмированная нога почти зажила. Все еще пребывая на больничном, он уже ходил без палочки, но хромота осталась. Пригласительный вызов и перевод в пять тысяч долларов ему из Канады уже пришел, и он приобрел авиабилет до Монреаля. Правда можно было бы еще недельку подождать и купить билет до самого Кингстона, но ему не терпелось поскорее обнять свою родственницу.

– Валера, а зачем ты столько берешь с собой денег? Хватит тебе и половины, – упрекнула жена.

– На непредвиденные расходы. Да и подарки вам купить.

– Пусть тетушка твоя об этом побеспокоится.

Голубков подумал: – «Ох уж эти женщины, список покупок врулила на целую простыню, а как там все обернется – неизвестно», – но половину денег оставил.

Перелет через океан для Валерки оказался утомительным. Две бутылки пива, прихваченные им в полет, быстро иссякли. Правда стюардесса носила проголодавшимся пассажирам на обед копченую курицу и подавала на подносе напитки в качестве виски и коньяка, которые он, кроме газированной воды, не употреблял. Это сильно его раздражало. А тут еще соседом оказался, представившись перед полетом Владиславом, игрок хоккейной команды «Монреаль Канадиенс», летевший из краткосрочного отпуска на сборы. Почти весь полет легионер храпел, лишь изредка прерывая свой сон, чтобы осушить очередную порцию виски или коньяка, принесшую бортпроводницей. Перед посадкой в аэропорту все-таки он окончательно проснулся и вручил Голубкову свою визитку с номером телефона в Монреале. На прощание кинул фразу:

– Трудно тебе будет в Канаде, не зная ни языка, ни местных законов. Если будут проблемы – звони.