– Короче… – неопределённо начал прапорщик, – связи никакой, рация не работает! Мне, как и вам… в общем, хрен его знает! – неожиданно закончил он свою мысль.

– Туман это! – упрямо и не к месту встрял бас. – Я в нём был. Мокрый весь вышел! Точно вам говорю: труба лопнула!

– Короче!.. – повысил голос прапорщик. – Туман это… дым ли… или ещё чего... Не исключена возможность аварии на газораспределительной станции! Утечки газа там раньше бывали, это точно. В общем, просьба ко всем присутствующим... Садитесь в свои машины… и давайте-ка отъезжайте отсюда подальше… лучше, не меньше, чем на полкилометра!

– Какая ещё авария, понимаешь? – начали возмущаться вокруг. – Придумали, тут!.. Понастроили химии!.. Говорили, до добра не доведёт! Учёные, мать их!.. Научили на свою голову!..

– Куда нам отъезжать? Мне домой надо! Меня дома ждут!

– Как хотите! – отрезал прапор. – Мне неизвестно, что за этой херней кроется... Может и утечка, какая-нибудь... Короче, я поехал. Ну-ка, живенько дорогу дали!

Все вокруг загалдели:

– Да ты офанарел что ли, командир? Утечка! У нас же там дома… семьи! Куда мы?

– Если утечка, почему вони нет?

Поднялся невообразимый галдеж. Прапорщик, более не вступая в дискуссию, обошел капот "уазика" и, открыв дверку, сел на место рядом с водителем. Дверка глухо захлопнулась и машина, выбросив струю выхлопа, заворочалась в снегу, заставив обступивших ее людей, попятиться.

– Ни хрена не ясно! Блин, дожили!.. Власть, тоже мне… – граждане, глухо ропща, стали рассаживаться по своим машинам.

Легковушки, одна за одной, выруливали и отъезжали. Илья заметил, что в одной из машин целая семья – женщина и двое детей.

Ветер, меж тем, продолжал усиливаться. От стены тумана стали отрываться клочья, она волновалась, словно готовясь разорваться.

– Дела!.. – уныло бормотал Марек. – Чёрт меня дёрнул запереться сегодня в институт! Ведь с утра ещё, позвонил начальнику, сказал, что не приду, заболел, мол. Всё жадность проклятая!.. Сидел бы сейчас дома, похмелялся, как все нормальные люди! Ты глянь, ветер-то, какой поднимается. И холодно, блин! Все!.. ты как хочешь, я, назад, в институт.

Илья, собственно, не возражал, деваться-то все равно было некуда, и они пошли обратно, невольно ускоряя шаг – мороз пробирал до костей.

Когда добрались до перекрёстка перед леском, все машины уже скопились там. К ним добавились новые, очевидно, за счёт тех, что стояли возле института. Люди не выходили из автомобилей и не выключали двигателей. Некоторые, несмотря на холод, опустили стекла и напряжённо вглядывались в ту сторону, откуда они только что приехали. Рваные клочья выхлопов, почти осязаемые в морозном воздухе, затянули весь перекресток

– Интересно, – сказал Илья, когда они проходили мимо, – этот туман, нас со всех сторон окружает, по окружности?

– Да какая разница, – отозвался Марек, стуча зубами от холода, – по окружности, или по периметру?! Ты мне лучше скажи, что это за хрень такая тут творится, и откуда она взялась на нашу голову? И почему такой мороз?

Ветер, меж тем, продолжал усиливаться и стал дуть как-то странно, порывами, налетая то спереди, то сзади. Деревья под его ударами раскачивались, с них сыпался снег.

Снежная пыль, всё сильней крутилась в лучах автомобильных фар, завивалась в вихри, а у Ильи, с каждой секундой крепло ощущение, какой-то нарочитой неправдоподобности, нереальности происходящих событий. Это было непонятно, неприятно и тревожило. Что-то новое, неизвестное, ворвалось в их жизнь, сломав привычный её ход, изменив порядок вещей.

Быстрым шагом, почти бегом, друзья домчались до института. Замерзшие до костей, они на негнущихся ногах с трудом поднялись по ступенькам. Стеклянная дверь, оказалась запертой. Они принялись трясти ее и стучать в стекло, громко при этом крича и ругаясь. Прибежала испуганная вахтёрша. Она долго вглядывалась, сквозь дверь, пытаясь понять, что за неведомые супостаты ломятся к ней среди ночи.