Настя слушала разговор с улыбкой, ей всегда нравилась бабушкина простота и непосредственность.

В Топольках часто случались пожары – то от грозы, то дети спичками балуются. Частым гостем была шаровая молния.

У одного шкафа не было угла: Настя с детства знала эту историю.

Бабушка Лида рассказывала, что когда Лёля, Настина мама, была ещё грудным ребёнком, в комнату через окно влетела шаровая молния. Она метнулась к комоду, прошлась по низу и, отхватив угол, измельчила его. Затем ринулась к люльке, покружила над ней, бросила опилки на спящую Лёлю и, вылетев в окно, убралась восвояси. Всё это видела прабабка Ириша, сидевшая с младенцем в няньках.

Бросая взгляд на угол, Настя каждый раз думала: «Хорошо, что с маленькой мамой ничего не произошло».

Летом городские ребята приезжали к бабушкам в Топольки. Их любимым местом была старая разрушенная школа. Там они играли в «бабкины панталоны», в казаков-разбойников и в прятки. Рассказывали истории, произошедшие с ними за год, пока они не виделись. Иногда придумывали забавные песенки – настоящие нескладиши-неладиши (как любила говорить Настина мама). В самую жару гурьбой ходили на озеро.

Каждое лето ребята устраивали концерты. Репетировали где-нибудь на кузнице, чтобы никто не видел. За день до концерта дети ходили по всем домам и раздавали самодельные приглашения. Не было ни одного человека, кто бы отказался. И деревенские, и дачники с удовольствием собирались посмотреть на ребят, а иногда даже и сами пели старинные песни или частушки.

Лидия, Настина бабушка, славилась на всю округу своим голосом. Та ещё певунья! Природа её наградила, не поскупилась. Жаль только, что после школы пришлось идти работать на ферму – мать нарожала ребятишек и не справлялась одна с большим выводком, где Настина бабушка была старшей, довоенной, а все остальные – послевоенные. Мал мала меньше. Потом Лидия рано, в восемнадцать лет, выскочила замуж и родила первенца. Не получила Лидонька образования – всю жизнь спинушку гнула. А так бы – все говорили – заткнула бы за пояс знаменитых певцов. Вот и показывала бабушка свой талант с удовольствием – все её просили спеть.

В день концерта соседские ребята остались дома одни. Что уж там произошло, никто не знал. Вдруг как жахнет: стёкла в доме лопнули, и на волю вырвался клуб дыма. Дул сумасшедший ветер, подхватывая дым и раздувая огонь. Пожары в Топольках не были редкостью – то дети балуются спичками, то молния ударит, однако каждый раз это было страшно, как впервые.

– Робята в доме! – крикнула бабушка.

Кто-то из мужиков схватил колун и жварнул им по замку. Дети, Таня и Тимка, с криком и рёвом вырвались из горящего дома – их закрыли, пока взрослые работали на сенокосе. Они прижались к своей бабушке, прибежавшей с поля. Это был второй дом, который малышня запалила.

Люди уже таскали воду, кто в чём мог, но бесполезно – дом уже ходил ходуном, ветер всё больше раздувал пламя. Дом было не спасти. Красные языки слизывали всё, что попадалось. Искры летели в разные стороны.

Дед и остальные люди облились у колодца водой, а потом от горящего дома побежали к своим домам: поливали все постройки и заборы, чтобы отлетавшие искры не спалили засохшее от зноя дерево.

Бах! Взорвался баллон с газом. Кто-то от неожиданности вскрикнул, кто-то припал к земле, прикрывая руками голову.

Дом догорал. Пожарные не подоспели.

Настя стояла у колодца. К ней подошёл Никитка, деревенский парнишка, который давно нравился Насте. Чернявый, высокий, с гладкой смуглой кожей, Никита всегда выделялся из толпы ребят. Он родился в пьющей семье, у людей недалёких. Зато Боженька поцеловал его в голову – парень был одарённым. Как он рисовал! Никто его не учил – самородок.