Пища нечистая мне не претит!
На мотив «Песня о болтуне».
Без мяса отвар, из тыквы лапша
и жидкая каша к тому же,
Соленые овощи, соевый сыр —
что может на свете быть хуже!
Пусть черной муки на пампушки отвесят
мне сто тысяч цзиней скорее,
Начинкой мясною в пампушки мои
возьму я пять тысяч злодеев.
И тут уж ошибки
не будет никак – о-го-го!
Не будет никак – о-го-го!
Не хватит муки – оставшийся фарш
и с солью я слопать сумею!
Настоятель(говорит). Сюцай Чжан посылает тебя с письмом в Пугуань. Хватит ли у тебя для этого смелости?
Хуэй-мин(поет).
На мотив «Если бы стать сюцаем».
Ты спросил: я, негодный, найду ль
в себе смелость,
чтобы в этот отправиться путь?
Я прошу, о учитель, с посланием этим
ты отправить меня не забудь.
Ты мне скажешь: повсюду на юг от Ковша
полководец Фэй-ху знаменит —
Да ведь этого парня разврат,
Вожделенье, которым горит,
Не могу и сказать, до чего мне претят!
Чжан(говорит). Ведь ты ушел от мира, как же ты можешь не читать сутры, не чтить наставления? Почему все время лезешь в драку?
Хуэй-мин(поет).
На мотив «Катится узорный мяч».
Речи по сутрам вести не умею,
От поучений всегда в стороне я.
Заново в сталь
оковал свой монашеский нож,
Посох железный начистил —
даже пылинки на нем не найдешь.
Будь то мирянин, монах ли святой,
Женщина или мужчина какой —
Все они, постным набив животы,
в кельи укроются, как дураки,
Дела им нет, что обитель
скоро охватят огня языки.
Только один есть ученый и воин
где-то за тысячу ли.
Это письмо я ему передам, —
скажет о бедах бумага, —
Страха не зная, он вспыхнет отвагой!
Чжан(говорит). А если разбойник не даст тебе пройти, что ты будешь делать?
Хуэй-мин(говорит). Это меня-то он не пропустит? Будь спокоен! (Поет.)
На мотив «Белый аист».
Пошлите-ка шраманов, чтобы поднять
заслон бунчуков и знамен,
Пусть палками бьют молодцы по котлам,
поднимут воинственный звон,
Монахов рядами
постройте, как будто на бой,
А я, словно гвоздь,
пройду через стан воровской!
На тот же мотив.
От тех, кто подальше, расчищу я путь,
железным ударив жезлом;
От тех, кто поближе, избавлюсь, взмахнув
своим монастырским ножом;
Кто мал – подлетит,
когда его двину ногой;
Высокий согнется,
как врежусь в живот головой.
На тот же мотив.
Я только взгляну – и от их голосов
морские взметнутся валы;
Я только их трону – от гомона их
дрожать будут камни скалы;
Ступлю – и от криков
качнется земля под ногой;
Ударю – от воплей
нарушится неба покой.
На мотив «Резвится дитя».
Я всегда был свиреп, я не знаю преград,
Я не ведаю дрожи, неведом мне страх,
Мне отвага дана —
не устану вовеки от драк.
Как железному, мне нипочем тумаки,
я всегда несгибаем и прям,
И не буду качаться я взад и вперед,
подражая траве и цветам.
Среди этих воров
будет ужасом каждый объят, —
Если нож или меч занесен у меня,
Перед кем своего поверну я коня?
На тот же мотив.
Я лишь твердых ищу, мягкотелых бегу,
Ем лишь горькое, сладкого есть не могу.
Ты задумал жениться? —
я знать не желаю о том,
Но коль эту орду полководец твой Ду
не отгонит копьем и мечом,
Коли зря поручился почтеннейший Чжан
за свободу красотки сейчас,
Если речь моя – ложь,
если после надую я вас,
Если только все эти слова мои – вздор,
Пусть покроет меня небывалый позор!
(Говорит.)
Давайте же письмо и ждите вестей. (Поет.)
Заключительная ария
Пусть гром барабанов
мне бурей проложит дорогу,
Пусть клич ваш взовьется,
мощь Будды призвав на подмогу.