Только сейчас, в этот момент, я поблагодарила мысленно своего неизвестного жениха за то, что позволил мне побыть несколько дней без дядюшки Рубена и его жены Тресси. Об Анжел и вовсе не хотелось думать. Кузина вызывала много противоречивых чувств в моем сердце.

— Корова! — я услышала слева знакомый голос.

Две девицы в белоснежных масках зацепились языками, потому что одна из них наступила другой на ногу.

Присмотревшись повнимательнее, я узнала в девушке, стоявшей у портрета королевы, Анжел. Ее ангельский облик никак не вязался с той грубостью, которая так легко слетала с ее языка. А уж то, что кузина упоминала животное, и вовсе ее характеризовало деревенщиной и простолюдинкой.

Как тетушка Тресси ни старалась привить ей королевские манеры, получалось из рук вон. Вернее, совсем не получалось.

Анжел была ярким примером избалованного ребенка, залюбленного и эгоистичного.

Я тяжело вздохнула и двинулась именно в том направлении, где стояла ругающаяся парочка, но окликать их в мои планы не входило. Главным было заприметить дядюшку и дождаться момента, когда Даньелзов пригласят на представление королеве в числе прочих родственников дебютанток.

***

Искать дядю долго не пришлось. Он стоял там, где и должен был стоять. У небольшого фуршетного столика, где подавались отменные закуски и бесплатное горячительное.

Я подошла и дотронулась до его локтя. Нехотя. Испытывая большое чувство неловкости. За него и за себя. Если все гости замерли в ожидании появления королевы, то Рубен Даньелз, отвернувшись от всех, наслаждался личным уединением.

— Дядя, — потянула его за рукав темно-бордового фрака.

Мужчина дернулся и только затем нашел в себе силы повернуться и посмотреть, кто это осмелился его тронуть, да еще обратиться. Мне показалось, что родственного обращения он не слышал и вовсе.

Обернувшись, он мазнул по мне бесцветным взглядом, а затем, недовольно фыркнув, протяжно выдал:

— А-а-а, это ты… Что, твой любезный сЮпруг не соблаговолил тебя сопровождать? Или он притомился после брачной ночи? — Рубен расхохотался мне в лицо, а затем добавил: — Прости, вы же еще не женаты.

От такого наглого, своевольного обращения и высказывания в мой адрес у меня все заклокотало внутри.

— Не судите по себе, — оборвала я сбивчивую речь родственника. — Формальности должны быть соблюдены, — я гордо вскинула голову.

Уж Рубен Даньелз всенепременно бы воспользовался положением и спросил с леди все, что причитается за сапфиры и рубины, в первую же ночь. И, честно признаться, я подобного очень боялась. Но мне предоставили комнату, прислуга ничем не посмела обидеть, а сам жених так и не появился для того, чтобы взять то, за что он внес свою часть драгоценных камней.

Хотелось верить, что мой жених — человек чести. И он не посмеет запятнать мое имя позором.

— Сейчас вы оставите свой бокал, возьмете себя в руки и представите меня в качестве дебютантки леди Тревор королеве, и по-другому не будет. Поверьте, мне не составит труда убедить мужа, что вы плохо о нем говорили. И, не ровен час, он может потребовать свой задаток обратно, с процентами, — добавила я для еще большего устрашения.

На мгновение мне показалась, что дядя внял моим угрозам. Потому что он приступил к выполнению моих требований.

Распорядитель бала громко объявил о появлении вдовствующей королевы Агнессы лие Антроль Второй. Огромные двери тронного зала распахнулись, и в создавшийся живой коридор из подданных Аксарии вошла королева в окружении своей свиты.

Величественной и медленной походкой она двинулась по направлению к трону, мужчины склоняли головы, леди приседали в книксене.