– Нет. Заклинание, которое превращает нос в настоящий крюк. Чтобы плащ было куда вешать.

Оркус достал из сумки исписанные пергаменты и разложил их на траве. Девушки принялись внимательно слушать. Семела пыталась что-то понять, но большинство из того, о чём говорил Оркус, было слишком непонятно для неё. Гронья же мрачнела с каждой минутой. Её догадки подтверждались.

Под замком погребена правда – и вскоре она вырвется наружу. Её давным-давно запечатали внизу, надеясь, что это подарит покой жизни наверху.

– Нет покоя беспокойным, – прошептала Гронья себе под нос, так, чтобы другие её не услышали.

Ей нужно попасть под замок, её нужно войти в эти катакомбы. Там есть тот, кто научит её пользоваться обретённой силой – ведь она понемногу берёт над ней верх. Гронья чувствовала, как её тело слабеет, а разум туманится – ей не хотелось находиться под солнцем, ей не хотелось есть, ей не хотелось спать. Тело слабело, и магия внутри начинала брать над ним верх. Но её друзьям необязательно было об этом знать – она должна сама со всем разобраться. Нельзя полагаться на кого-то другого – особенно среди живых, с мёртвыми проще найти общий язык.

«Под замком есть тот, кто поможет мне. Я не дам себя убить. Или я не Чёрная Гронья!»

***

Оркус смотрел на внутренний двор замка, так, как будто видел его в первый раз. Из полуобвалившихся каменных стен торчали полусгнившие остатки деревянного частокола. За невысокой каменной стеной, спускавшейся к более пологому склону горы, зеленел алхимический огород и уже начинали распускаться цветы. За палисадником темнел колодец, из которого Оркус уже вытащил, казалось, целые тысячи вёдер. В противоположном углу нависали остатки старой конюшни и кузницы. Над всем двором высилась башня-донжон – их с Учителем жилище.

Оркусу сильно захотелось, чтобы ему снова стало семь лет. Тогда боль от потери родителей уже притупилась, и он снова смог ощутить себя ребёнком. Вместе с другими детьми из деревни, он часами мог играть в руинах замка. Мальчишки и девчонки делились на «рыцарей» и «колдунов» – одни штурмовали замок, скача на палках, другие же мешали им. Оркуса всегда выбирали главным колдуном, но со временем игры закончились – надо было становиться настоящим колдуном. Стало не до игр, не до дружбы, но в душе Оркус был этому немного рад.

Ведь когда-то его родителей обвинил в колдовстве его лучший друг… Бывший друг, который сгорел той же ночью. Дотла, вместе со всей своей семьёй.

«От моей магии никто не уйдёт…»

С тех пор Оркус мало доверял тем, кто говорил, что хочет стать его другом.

Оркус потёр лоб и взлохматил волосы. Сейчас было не время предаваться воспоминаниям. Он повесил сумку на плечо и направился к тропе, ведущей к озеру, где его уже ждали девушки. Но переступая порог внутреннего двора, он услышал знакомый голос в голове, от которого ему захотелось забиться под кровать.

– И куда это ты идёшь, мой ученик?

***

Гронья дотронулась до воды – и поняла, что почти не чувствует её холода.

«Нехорошо… Надо спешить…»

– Умылась?

– Да, Семела. Думала положить воду в карман, но, боюсь, она бы вылилась.

Семела засмеялась и девушки направились к тому самому злополучному кусту под обрывом. Поверхность земли ещё была неровной, куски вздыбленного дёрна лежали на траве. Скелет ещё был где-то там. Гронья подумала о том, стоит ли его призвать на помощь, но откинула эту мысль. И в прошлый-то раз, ей с трудом удалось его контролировать – что может случиться сейчас?

– О, летит, наш ночной хищник, – сказала Гронья, увидев спускающегося к ним Оркуса.

Лицо ученика чернокнижника было ещё более мрачным, чем обычно. Разговор с Учителем был коротким, но очень строгим. Узнав о намерениях подростков, хозяин башни был в гневе – но прекрасно понимал, что он их уже не остановит.