– Но, господин, герцогиня отбыла еще утром вслед за вами.

– За мной?

– Нет, вы неправильно меня поняли, она ускакала не за вами, а когда вы покинули поместье.

– И куда Ребекка направилась, она сказала?

– Она решила навестить вашу тетушку и сестру.

– Боже, – только и вырвалось у меня.

У меня затряслись ноги, и я присел в кресло.

– Что-то не так хозяин?

– Лиза сегодня отбыла к подруге в Дошинбер. Об этом меня уведомила Аделаиза в утренней почте.

– Ну ничего, хозяин, госпожа навестит вашу тетушку, думаю, ей будет приятно.

– А я думаю, Фридрих, что тетушке будет конец. И поверь мне, он будет малоприятным.

Я вскочил на ноги как ошпаренный и, не надев плащ, выскочил на крыльцо:

– Лошадь – срочно.

Конюх вывел моего верного коня.

– Ураган! – пришпорил я любимца. – Лети!

Ураган понес меня сквозь ливень и тьму, раскаты грома и молнии проносились где-то рядом, а у меня была лишь одна мысль, как мне теперь спасти свою любимую, как простить ее, как принять, что Аделаизы больше нет, как я мог это допустить. Конь мчался все быстрее, а мысли жгли душу, и я дал волю слезам. Я не чувствовал ни холода, ни голода, меня трясло, но скорее от неизвестности и страха перед будущим. Вот оно, долгожданное видение, поместье Узорьи. Возле крыльца меня ждал лакей, который увидел меня на холме.

– Герцог, – поклонился он мне.

Я спрыгнул с коня и, не ответив ему ничего, просто ворвался в зал. Я встал как в копанный, и у меня было только одно желание: упасть на колени.

– Жива, – еле проговорил я трясущимися губами. – Ты жива, – выдохнул я, и меня опять затрясло.

Тетушка отставила кружку с чаем и уставилась на меня с непониманием:

– Естественно, жива!

– Жива, – повторил я, сам себе не веря.

– Уильям! Если мы уже определились, что я не сдохла, может, объяснишь мне, почему ты пачкаешь мой персидский ковер! Где, я спрашиваю, ваши манеры, молодой человек? С тебя грязи больше, чем от моего пса, заметь, даже Мольбель воспитан лучше тебя, он хоть лапы вытирает, прежде чем зайти в дом.

– Где Бекки? – не стал я обижаться на сравнение с псом и спорить.

– Как где? – подняла брови вверх надменно тетушка. – Пока ты там по полям скачешь, она времени даром не теряет, поехала с визитом к Макбеттанам. Помнишь, племянник, как он на нее смотрел на том балу? Она-то точно помнит.

Я выскочил из зала. Ярость била в виски, я сжимал кулаки и почти рычал от ревности и бессилия.

– Бекки, – только и прошептал я. – Коня! Немедленно!

Опять я мчался, я опять догонял ту, ради которой отдам жизнь, не задумываясь.

– Это был Уильям? – спускаясь с лестницы, интересовалась Ребекка у Аделаизы.

– Да, именно он.

– И куда же он уехал, почему не подождал меня?

– Поехал к Макбеттанам тебя искать. Я сказала, что ты там.

– Ну зачем?

– Как это зачем?! Вы видели, моя дорогая, во что превратился ваш муж?! Чем он занят?! – вздохнула Аделаиза. – Мне кажется, что ему живется скучно, пусть кулаки почешет, может, развеется.

– Я тоже смотрю, что Уильям заскучал.

– Вот-вот! Он должен не на лошадях скакать, а на тебе! Я, в конце концов, дождусь внуков?! – прикрикнула она и стукнула об пол тростью.

Ульям остановился возле так знакомого и любимого поместья своего давнего друга. Спрыгнув с лошади и войдя в дом, он крикнул с порога:

– Я никогда тебе это не прощу! – сжал он кулаки и готов уже был накинуться на Максимуса, как тот поклонился и заговорил:

– Прости, Уильям, я знаю, как ты зол и разочарован, но, поверь, все произошло так стремительно, мы обвенчались, никого не позвав, так как ее отец умирал и последним его желанием было увидеть Каролину женой, невестой, понимаешь меня, друг, но следующей весной мы обязательно устроим бал, и вы, герцог, мой друг, будете с Ребеккой почетными гостями.