– Я думаю, что остеохондроз я подцепил на БАМе. Слышали про БАМ? – разочаровал Таню Иван Аркадьевич.

– Конечно, Байкало-Амурская магистраль, всей страной строили. Я-то еще маленькая была, – словно оправдываясь, сказала Татьяна.

– Ну так вот, а я с самого начала, с 1974 года, там работал. «Рельсы упрямо режут тайгу, дерзко и прямо в зной и пургу», – пропел строки гимна строителей БАМа уже окончательно повеселевший Иван Аркадьевич. – Вот эти самые рельсы, думаю, и причина моего остеохондроза. Надорвал жилы. Пока был молодой, здоровья хватало, подкову мог разогнуть, орехи колол пальцами, дома у меня гиря всегда стояла, 32 килограмма! Чувствовал себя таким сильным, что, казалось, весь мир смогу рельсами окольцевать…

Татьяна снова посмотрела на часы и сказала:

– Иван Аркадьевич, при остеохондрозе действительно назначают физиолечение «Алмагом». Здесь все правильно. Скажите, у вас возникли вопросы, связанные с эксплуатацией аппарата?

– Нет, – ответил звонивший.

– А какой у вас вопрос?

– Скажите, а он точно мне поможет?

– Как минимум, он облегчит ваше состояние.

– Состояние не ахти, – грустно признался Форов. – Боли, лежу. А я, знаете, лежать не привык. Всю жизнь на ногах. Даже когда на пенсию вышел. С апреля по октябрь в саду. У вас есть сад?

– Есть, да.

– А в каком СНТ?

По внутренним правилам Таня, конечно же, не должна рассказывать о себе лишнюю информацию, она была лишь голосом, отвечающим на вопросы. Корректным, вежливым, даже участливым, но безликим. По какой-то причине в тот вечер девушка решила нарушить инструкцию. Ей, как обычно, стало жалко этого несчастного строителя БАМа с остеохондрозом.

– Я живу в Рязани. А сад «Строитель-2», достался от родителей.

– Надо же, Танюша! – обрадовался Форов. – И я в Рязани, а сад у меня в «Нефтянике». И чего я там только не посадил. Например, амурский бархат. Саженцы вез через всю страну, с самого Амура. Его ягоды – вернейшее средство от диабета! Вы не слышали? У меня у жены, царство небесное, был диабет, и она ягодами моего амурского бархата снижала сахар в крови. Ей и врачи говорили, что это отличное средство. Как там, интересно, мой бархат? – задумался дедушка, его голос стал тревожным. – Я его к зиме не успел приготовить. В сентябре слег. Эх, поможет мне ваш «Алмаг»? А, Танюша? Мне б к дачному сезону снова на ноги встать. Хотя бы в последний раз побывать в саду, привести в порядок деревья, обрезать, обработать. Может, я умру, дети будут ездить в сад. Так-то они не ездят. Твое, говорят, папка, ты, мол, и езди. Наверное, поэтому и «Алмаг» ваш мне подарили, чтобы я их с садом не донимал и сам им занимался.

Форов усмехнулся.

– Иван Аркадьевич, я вас уверяю, если вы по инструкции пройдете курс, то вам станет легче, – сказала Таня.

Она немного нервничала, потому что боялась, что если еще минут на 10 задержится, то следующую маршрутку, идущую прямо до ее дома, придется ждать целый час.

– И я встану? – с надеждой спросил Форов. – Мы не можем этого гарантировать, но вам однозначно полегчает. Иван Аркадьевич. Скажите, у вас еще остались вопросы?

– Да нет вроде, – ответил дедушка. – Спасибо, дочка, что выслушала.

– Поправляйтесь. До свидания.

– До свидания. Таня успела на маршрутку, но ей пришлось немного пробежаться, чтобы с февральского мороза запрыгнуть в теплый салон. Всю дорогу она думала про Ивана Аркадьевича и его чудесный амурский бархат в саду.

«Интересно, а кто из наших родственников страдает сахарным диабетом? – размышляла Таня. – Кажется, тетя Люба из Крыма. Слышала ли она про амурский бархат?» Через несколько дней Тане снова позвонил Иван Аркадьевич.