И такие сеансы-концерты я, выздоравливающий и воодушевленный балбес, выдавал с неделю. В тихий час набивалась полная палата всех ходячих, сирых, больных и здоровых. Сидели-стояли, кто где мог. Дядя Гриша молча лежал на своей кровати. А я выдавал под безумный хохот свой очередной шедевр – «сеанс психотерапии». Заглянул однажды даже главврач. Постоял. Поржал. И махнул рукой.

И что вы думаете? Вы не поверите, друзья! В один прекрасный день Дядя Гриша лежит в своей обычной мизансцене Тутанхамона на кровати, не мигая. Всё как всегда. Я включаю телевизор, как раз идет очередной репортаж с Олимпиады в Пекине. Убираю, как всегда, звук, чтобы ему не мешать и… Опаньки! А сигареты-то закончились! И я бегом в местный магазин. Там пять минут ходу. Купил, бегу обратно. Тороплюсь, чтобы не опоздать к началу трансляции соревнований. Залетаю на второй этаж. Открываю дверь в палату и… Кровать дяди Гриши пуста. Не понял? Он без меня даже в туалет не ходит, а тут… Куда он мо… Поворачиваю голову, а дедок, дядя Гриша мой, степной ковыль который, сидит неподвижно в метре от экрана телевизора и что-то там на экране смотрит. Минуту смотрит. Вторую. Я обалдел! Третью минуту смотрит он в экран, пока я сигареты выкладываю в тумбочку.

Я так медленно, чуть ли не на цыпочках, подхожу к нему со спины. Мне так интересно стало, что он может смотреть на Олимпиаде с таким увлечением? Я за десять дней голоса-то его ни разу не услышал. Что он там может понимать? Что ему может там быть интересно? Футбол? Баскетбол? А он сидит – не дышит. Глянул я на экран, а там… Мама родная! А там, друзья мои, там идет пляжный женский волейбол! Видели хоть раз? Четыре красавицы-волейболистки под два метра ростом. Из одежды на них – только мяч. Если не считать две полоски сверху и снизу. Солнце, песок и четыре эти загорелые красотули! И такие там прыгали девахи, доложу я вам. Никакая супер-пупер-модель с ними не сравнится. Тут не только дедок, тут сам Тутанхамон, дай ему волю… И смотрит на них мой дядя Гриша, не отрываясь. Десять минут смотрит. Двадцать. Час смотрит. Час! Целый час, прикинь? Молча, тупо уставившись в экран. Я обалдел: вот это преображение!

И что вы думаете? Закончился репортаж, и я впервые за эти дни услышал голос моего соседа. Вот если бы настоящий Тутанхамон со мной заговорил, я бы меньше поразился, честное слово! «Сашка». Вот представьте, что с вами вдруг заговорил Герасим из «Муму». Вот так и я – сел в шоке, где стоял. «Сашка. А когда они еще будут прыгать?» И первый раз я увидел в его глазах хоть какой-то смысл! До сих пор я не могу понять, до сих пор, что тогда вернуло дядю Гришу к жизни? Или мой актерский талант в образе Кашпировского, или элементарный мужской природный инстинкт. Не знаю, честно говоря. Не зна-ю!

А потом мы пили чай почти до полуночи. И дядя Гриша рассказывал мне про свою нелегкую жизнь. Про отца, сгинувшего в тридцатых годах где-то в лагерях. Про погибших на фронте старших братьев. Про голодное послевоенное детство. Про ужасы переезда зимой в телячьем вагоне в Сибирь через всю страну из родной Западной Украины. Про волокуши, за которыми он дневал и ночевал. Из-за которых не пошел даже в школу, и поэтому до сих пор не умеет читать. После этого признания я даже вздрогнул. Подумал, что мне послышалось. Что ты не умеешь? Читать?! Погоди-погоди, дядя Гриша. Вообще не умеешь? Не-а. И букв не знаешь? Не-а. Фигасе. Я даже не знал, как на это и реагировать. Так ты, выходит, даже и «Муму» не читал? Не-а. А что это? Я вскочил, как ошпаренный. Как?! И про Филиппка не знаешь? Не-а. А кто это? Я даже растерялся. Ну а про «Сказку о золотой рыбке» ты хотя бы слышал? Не-а. А что это такое?.Я думал, что я сплю и мне всё это снится! «А Ванька Жуков?» – взмолился я. Не-а. А дед Щукарь? Не-а. «А Красная Шапочка?» – чуть не плача прошептал я. Не-а.